– Благороднейший Скудилло, должно быть, судит о рейнских легионах по своим преторианцам, – желчно заметил Квинт Эльмер. – Зачем упускать хорошую возможность атаковать?

– Как ты смеешь? – побагровел префект преторианцев.

– Сейчас не время для ссор! – рявкнул на них Максенций. – Высокородный Эльмер прав, нужно покончить с Константином как можно скорее. Нельзя давать ему время на колдовство!

– Говорят, христианский Бог может накормить толпу во много тысяч человек несколькими рыбами и хлебами, – произнес один из военачальников.

– Когда они остановятся, чтобы начать строительство лагеря, мы пойдем в наступление. У Константина меньше солдат, они устали после марша. К закату они будут молить о пощаде, – сказал Эльмер.

– Это разумно, – кивнул узурпатор. – Я разберусь с чародеем, а вы позаботьтесь о его людях. Боги улыбаются нам! Змея сама ползет под занесенный молот.

Но Константин не собирался останавливаться, прежде чем не разобьет узурпатора. Его армия продолжала идти, словно не замечала противника. Когда впереди стали четко видны позиции Максенция, император развернул коня и поехал вдоль колонн своих войск.

– Могучие воины Запада! – произнес Константин, стараясь, чтобы его слова звучали как можно громче. – Там, у берега Тибра, стоят преступники, которых мы обязаны предать суду. Они позорят величие Рима, грабят и убивают его граждан. Вечный город взывает к нам с мольбой очистить его от скверны! Мы защищали Галлию от франков, Британию от пиктов и саксов, а сейчас сердце империи нуждается в нас! Настал момент, ради которого начался наш поход.

Вся армия не могла слышать речь императора, однако те легионеры, мимо которых проезжал Константин, подхватывали каждое его слово и по цепочке передавали остальным. С задержками и некоторыми искажениями ему внимали даже те, кто шел в самом хвосте колонн.

– Не стану скрывать, на каждого из вас приходится два или даже три солдата узурпатора. Но разве они нам ровня? Спросите себя: кто эти люди? Воры, пьяницы, насильники и убийцы! Перед нами армия или полчища разбойников? Мы пришли сюда, чтобы восстановить единство империи, защитить слабых и прекратить бесчинства. Это благородная цель, ради которой стоит сражаться. Каждый из вас – верный и отважный воин, гордость Империи. Солдаты узурпатора дрожат от страха, глядя, как мы приближаемся, потому что знают: сколько бы их ни было, им никогда нас не сокрушить! Сегодня мы покроем себя славой освободителей Рима! Бесстрашие и вера сделают нас непобедимыми!

По колоннам прокатился одобрительный рев.

– Максенций уверен, что боги на его стороне. Но почему же тогда города Севера склонились перед нами, а лучший полководец узурпатора был разбит? Где была их поддержка все это время? Мы несем волю Бога Единого и Всемогущего. Он хранит нас! Максенций прячется за спинами своих солдат, он не верит, что боги защитят его. Вот наглядное доказательство их слабости. Обречены те, у кого нет благородной цели и уверенности в своих силах.

Он дал знак контуберналам. Они подъехали к нему и подали длинный предмет, завернутый в пурпурную ткань и по форме напоминавший штандарт легиона. Константин поднял его вверх, контубернал осторожно стянул ткань. Глаза легионеров блеснули от восхищения.

– Это хоругвь Христова!

Веронские ювелиры по заказу Константина превратили римский штандарт в христианское знамя, епископ Осий его освятил. Верхушку знамени венчал отлитый из золота лавровый венок, украшенный драгоценными камнями. Под ним располагались позолоченные буквы хризмы, ниже была закреплена поперечная планка, с которой свисал расшитый золотом алый стяг со словами: