, а так как Руб. не щадит рояля, то последняя, когда за ней сидит Руб., и пугается, вследствие чего ея душа улепётывает в педаль, т.е. в пятки рояля.

Далее. Руки Руб. поднимает невысоко, голову немного свешивает на грудь и чуть-чуть едва заметно набок, закрывает глаза (далее неразборчиво) … так как несмотря на то, что я ему хлопал из желания, испугав его, заставить его раскрыть рот, но, к сожалению, мне это не удалось); прибавь к этому, что он сопит так, что сап его слышен хорошо на разстоянии 5¾ аршин, порядочно на разстоянии 5—7½, плохо – на разстоянии до 10 аршин, и далее аршин на 11—12 – с величайшим трудом, впрочем, но можно услыхать.

Ты пишешь, что мне больше понравился Шопен, но ты не знаешь, что до самого последнего времени я его считал за весьма легкомысленного композитора, писавшего одни польки. В последнее время я узнал, что это мнение неверно. Точно так же я изменил мнение и о Моцарте, прежде я считал его великим, но теперь потерял к нему уважение, так как он, несчастный, писал преимущественно фугами (!!!!) Душевно сокрушаюсь безграмотностью ваших музыкантов (об училище!)

До свиданья! Будь здоров. У вас скоро конец четверти? Целую тебя (далее неразборчиво). Поцелуй папу, маму, няню, всем поклон. Всего хорошего».

Мы чувствует в тексте и взрослую снисходительность к младшему, и рисование собой, умным и остроумным человеком, и равнодушие к великим мира сего, претензию на оригинальность суждений и мнений, но и тёплую искреннюю любовь к брату. Отличное письмо, дышащее воздухом искренних заблуждений и исканий давно ушедшей эпохи!

Мало сведений сохранилось и о сестре К.Н.Игумнова Елизавете Николаевне (1866—1927). Она скончалась и похоронена в Воронеже, не достигнув полных 62 лет. Как мы уже писали выше, она вышла замуж за Дмитрия Николаевича Леонова (1858—1943), уроженца Ельца, получившего медицинское образование в московском университете в 1886 году. Брак Елизаветы Николаевны с Дмитрием Николаевичем Леоновым зарегистрирован 19 мая 1893 г. за №8 в Новоказанском соборе Лебедяни. Ей было 26, ему – 35 лет, Свидетелями со стороны жениха выступали брат Сергей и Николай Петрович Игумнов, а со стороны невесты – старший брат Николай и Иван Петрович Калашников.

По выражению коллеги, родственника и друга Леонова – Сергея Николаевича Игумнова, Дмитрий Николаевич «был типичным земским врачом, тянувшим его подвижническую лямку и ухитрявшимся порою, что называется, на обухе рожь молотить, и в тоже время значительно возвышался над общим уровнем земско-врачебной среды…» Он ещё студентом сблизился с народническим кружком Н.Н.Златовратского и пронёс идеи народничества через всю свою жизнь.

После университета он некоторое время поработал волонтёром в земской больнице родного Ельца, а в начале 1887 года вместе со своим товарищем А.И.Вигреном, окончившим курс университета годом раньше его, поступили вдвоём на одно место в Лебедянское земство, где терпя лишения, холодное, а иногда враждебное отношение к себе со стороны власть предержащих, не бунтуя, не протестуя, тихо и спокойно делали своё дело и буквально в короткое время резко изменили к лучшему климат и состояние дел в земской больнице.

После Лебедяни Леонов работал в Воронеже – сначала в амбулатории Красного Креста, потом городским врачом. Там под его руководством была выстроена городская больница для заразных больных, но в благополучные годы функционировавшая как родильный дом и терапевтическая больница. Так он продолжал трудиться на почве воронежского здравоохранения и в советские годы. «И вот ему 68 лет», – писал С.Н.Игумнов, – «у него 40-летний блестящий стаж, работает и теперь, как вол, и на работе заткнёт за пояс многих молодых».