Со стороны могло показаться, что офицер просто совершает неторопливый утренний моцион, частенько останавливаясь, приседая на очередную лавочку, неторопливо закуривая, разворачивая свежую газету и через минуту продолжая свой путь…
В двадцати-тридцати метрах позади Дзебоева медленно двигалась коляска, запряженная парой серых меринов, в сопровождении всадника в военной форме при шашке.
Войдя в свой кабинет и заперев дверь на ключ, Дзебоев неспеша открыл форточку, но задернул штору на окне. Перекинул листок календаря: 12 сентября 1911 года. Поудобнее расположился в кресле, вынул из ящика стола большую лупу в латунной оправе, перочинный ножик, ножницы и только потом принялся выкладывать из карманов содержимое полученной им утренней почты: несколько цивильных почтовых конвертов с погашенными марками и черными штемпелями и корреспонденцию другого сорта – плотно скатанные бумажные шарики, трубочки и совсем экзотичные – в виде конфет в пестрых обертках и грецких орехов. Последний такой «конверт» был подвергнут пристальному изучению в первую очередь.
Адресовано его высокородию помощнику начальника Закаспийской области и адъютанту командующего войсками князю Дзебоеву, подполковнику Отдельного корпуса жандармов.
Документ 1
«Узум» – «Чинару»
Донесение
11 сентября сего года бухарские купцы Низатулла и Рубин, прибывшие поездом Ташкент – Красноводск, за ужином в чайхане Текинского караван-сарая рассказывали о приехавшем сегодня в Асхабад из Бухары святом человеке по имени Кул Падишах – персидскоподданном. Говорили, что он более месяца назад пересек границу от Хорасана на Серахс верхом со своими дервишами (4 человека). Следуя вдоль берега реки Теджен, они доехали до станции Байрам-Али. Далее на поезде эти люди поехали в Бухару, где жили более месяца, просили милостыню, проповедовали, врачевали больных, в основном женщин. Кул Падишах каждый день бывал в Арке – во дворце, где его встречал с великим почетом сам эмир Бухары. Из Бухары эти люди поездом приехали в Асхабад, остановились на Куропаткина в Гранд-отеле. Их намерение – посетить своих соотечественников-персов с целью сбора средств на борьбу с неверными. Далее они намереваются проехать через Красноводск, Баку и Владикавказ в Санкт-Петербург, где Кул Падишаха ждет сам Русский Император.
«Узум».
В дверь постучали.
– Минуточку! – Одним движением Дзебоев сбросил корреспонденцию в ящик стола. Отпер дверь.
– Уже трудитесь, Владимир Георгиевич? – В кабинет вошел сам начальник области и главнокомандующий войсками. – Здравия желаю!
– Здравия желаю, ваше превосходительство!
Вслед за генерал-майором дежурный офицер внес в кабинет поднос, поставил на стол и, щелкнув каблуками, удалился, бесшумно затворив за собой дверь.
Дзебоев знал: подпоручик остался за дверью, он не пустит в кабинет случайного посетителя, но будет отчаянно пытаться услышать разговор. Пустое! Дзебоев не случайно дважды менял дверь в кабинете, пока не поставил двойной толщины из выдержанного каштана.
– Давайте сегодня позавтракаем у вас, Владимир Георгиевич. – Генерал-майор Шостак снял с подноса накрахмаленную салфетку. – Я хочу пораньше покинуть резиденцию, вы не успели бы ко мне на доклад. Пейте кофе, бутерброды домашние. Осетрина от Каракозова, свежайшая!
И через минуту:
– Начните с прессы, только коротко, без клубники!
Никогда на подобных докладах Дзебоев не пользовался ни записками, ни вырезками. Не суетясь, допил свою чашку кофе. Сделал глоток воды.
– Российские, в том числе кавказские, туркестанские и наши асхабадские, газеты продолжают обсуждать обстоятельства убийства Петра Аркадьевича Столыпина.