– Вот ты где, голубок, спрятался. Сразу и не приметила тебя среди кустов-то… Сад у тебя, скажу тебе, прелестный уголок. Какой приятный запах! Сам вырастил? Знаю, знаю, сам. Всюду у тебя здесь осенний рай. И солнышко, хоть и октябрьское, а очень даже прилично греет. Вижу, постарался… Хорошо сидишь, голубок!

– Вы… вы… какой я Вам голубок? Откуда Вы взялись?! Ни звуком, ни шорохом, словно из-под земли вылупилась. Как Вы сюда попали, бабуля? Что это за необычный холод тянет от Вас?

– Разве это холод? Мил ты мой, скажу тебе по секрету, ты не знаешь, что такое холод. Вот узнаешь скоро. Только учти, разговор у нас строго конфиденциальный. Ах, только не пугайся! Какие вы все пугливые. Всего боитесь. А меня ты не признал, стало быть?

– Да я… вообще ничего не понимаю. Откуда ты взялась, бабка? Извини, что не церемонюсь с тобой.

– Да, да. Зачем со мной церемониться? Всё равно дело конченное.

– Какое дело? О чём ты?

– Всё о том же. Знаешь, небось, да сам себе не веришь.

– Постой, постой. Да ты, никак… Боже мой! Как же я сразу не догадался? Ну, правильно – корявая, чёрная старуха… А где твоя знаменитая коса за спиной? Прячешь, что ли?

– Рассмешил бабку. Ох, рассмешил! Понапридумали всякое. Однако, узнал меня, голубок. Значит, дело пойдёт – договоримся. По рукам, значит.

– О чём ты?

– Знаешь ведь. Знаешь.

– Боже мой! Неужели пора?

– Да, да. Уже пора. Ты как думал, вечно тут почивать в своём красивом саду? Ты и так у меня загулялся. Смотри-ка, все твои родные и близкие, друзья-товарищи давно уже там… вокруг горы бродят.

– Какой горы?

– Такой. На которую взобраться надо. Ума-то не хватает постепенно, вокруг, по извилистой тропочке. Нет, всё норовят быстрей да напрямую. А напрямую-то, голубок, ничего не делается.

– А что им там делать, на горе той?

– Для начала – испытание пройти, отчёт держать за всё содеянное тут. Только это строго между нами.

– Отчёт?

– А как ты думал? Жил, жил, наверняка пакостил, кувыркался с кем не надо – и на тебе белые скатерти ему подавай! Нет, голубок, за всё и про всё надо будет отчитаться.

– Зачем? Перед кем? Что там меня ждёт?

– Не знаю. Мне и не надо знать. А ты узнаешь. Как вы любите нынче выражаться, не беги впереди паровоза. Узнаешь. Всё будет ко времени.

– Боже мой, как не вовремя! Тут столько всего недоделано. Всё откладывал, откладывал, когда высвобожусь от всякой суеты… и на тебе – явилась, не запылилась.

– Голубок ты мой, смешишь ты меня. Хочешь ещё раз прожить свой срок?

– А что, можно?

– Ты не ответил.

– Всё заново? Это я должен снова то же самое пройти? Нет, это не возможно…

– Да, да. Или так, или никак.

– А время-то нынче другое. Нету той проклятой войны и моего ужасного детства. И потом, почему я должен делать все те же ошибки, что ли? Господи, сколько я мотался, ошибался. Заново начинал и опять ошибался, бился, колотился, расшибался и поднимался… одна сплошная страшная суета! Разве это жизнь? Только и начал потихоньку успокаиваться, всё нужное достал, обустроил. Пожить бы ещё по-человечески. Как же быстро жизнь пролетела! Я её и не заметил, жизнь-то свою. Понимаешь ты меня?

– Ох, голубок! Понимаю. А что с того? Служба обязывает.