– Конечно! У меня сейчас голова идет кругом, но я попытаюсь… – прикрыв глаза, доктор помассировал переносицу и несколько раз глубоко вздохнул. – Вчера я ушел к себе, едва распрощавшись с вами, сеньоры. Мы с Теодором… сеньором Рико поднялись одновременно, и последний раз я его видел в добром здравии перед тем как вошел в свою спальню. Мы пожелали друг другу спокойной ночи…

Его голос дрогнул. Брат Бартоломью пришел на помощь:

– Сеньор Рико говорил о чем-нибудь по пути наверх?

– Мы перебросились парой фраз о следующем эксперименте. Просто обсудили планы на ближайшие дни.

– А сегодня утром вы не виделись?

Доктор Солано покачал головой:

– Я спустился, когда стол уже был накрыт, почти все в сборе… не хватало только хозяина. Я вызвался сходить за ним и поднялся наверх, но на стук в дверь никто не отозвался и в спальне никого не было. Я понял, что сеньор Рико проснулся раньше обычного и, должно быть, решил поработать…

– Это не было характерно для него? – быстро спросил Андре.

– Как правило, сеньор вставал только к завтраку.

– Что произошло потом?

– Дом он наверняка не покидал: входная дверь еще оставалась запертой, да и привратник бы заметил. Я решил поискать сеньора Рико в лаборатории и отправился туда… Едва я вошел, как увидел его: несчастный лежал на полу, все его тело свело судорогой, руки были подтянуты к груди, кожа покраснела, а на лице застыло страдающее выражение.

Последние фразы были практически дословно взяты из справочника. Обычно доктор не злоупотреблял медицинской терминологией. Во всяком случае, не был в этом замечен прошлым вечером. Андре тайком бросил на него любопытный взгляд. Должно быть, тяжело рассказывать о смерти близкого друга и сохранять при этом хладнокровие и тем паче – профессионализм.

– Сеньор Рико испустил дух в лаборатории? – брат Бартоломью невольно перевел взгляд на дверь в трех шагах от них.

Доктор вздрогнул:

– О, нет. Слуги перенесли его в спальню. Там сеньор принял последнее причастие… если принял. Он едва ли был в сознании.

– Мы хотели бы осмотреть тело и лабораторию, – без обиняков сказал брат Бартоломью. – В таких случаях нельзя медлить. Если следователь задерживается, мы выполним его работу.

Доктор Солано выглядел растерянным.

– Даже не знаю, имею ли я право что-то позволять или запрещать в этом доме…

– Вы можете пойти туда с нами, – монах указал на дверь в башню. – Осмотримся вместе.

– Но что вы ожидаете там найти?

– То есть как что… – поднял брови Андре. – Вы же не думаете, что сеньор Теодор сам принял яд?

Доктор отшатнулся. На его лице был написан неподдельный ужас.

– Мне даже в голову не приходило… Вы считаете, что в доме произошло убийство?

– Я собираюсь это выяснить, – брат Бартоломью сделал ударение на последнем слове. – Так вы позволите нам осмотреть лабораторию?

– Конечно-конечно, – доктор сделал приглашающий жест рукой и сам поспешил вперед. – Должно быть, я совершенно потерял голову после того, что произошло. А это ведь самое очевидное объяснение!

– Вы хотите сказать, что догадываетесь, кто мог это сделать? – уточнил Андре, когда все трое вошли в лабораторию и закрыли за собой дверь.

– Ни в коем случае! Я просто не сообразил сразу, что сам Теодор не мог принять яд. У него не было никаких причин для этого. Даже наоборот… вы же знаете.

Брат Бартоломью, к которому были обращены эти слова, не ответил. Он внимательно осматривал помещение. Не дождавшись объяснений монаха, Андре последовал его примеру.

Казалось, здесь ничего не изменилось со вчерашнего вечера. Разве что стало чище, исчезли стаканы и пустая бутылка из-под мадеры, к тому же кто-то аккуратно задвинул под стол все табуреты, кроме одного. Он лежал опрокинутым возле стены, служа немым укором почти безупречному порядку.