– Идиот, – порычал Рони и, рискуя свернуть шею, выпрыгнул из окна на карниз, а оттуда на землю.

Антон дёрнулся, было, следом, но взглянув на Лину, остановился. Она настолько устала, что, несмотря на шум, продолжала спать, а мало ли кто мог сюда забраться и натолкнуться на беззащитную девушку.

Для опытного полицейского разобраться с парой бандитов не представляло большого труда. Рони подскочил к нападавшим и двумя ударами раскидал их в стороны. Но не успел он склониться над лежавшим без движения Плучеком, как из развалин вылезло ещё с десяток таких же «монахов». Одни в руках сжимали палки, а другие раскручивали самодельные пращи. Рони выпрямился и, сунув руку под куртку, расстегнул кобуру. Толпа расступилась и вперёд выступил маленький человечек с растрёпанной шевелюрой и реденькой бородой. Замызганный белый балахон и висевший на груди большой золочёный крест резко отличали его от остальных «монахов», похоже он командовал этой шайкой.

– Братья! – воздел руки к небу главарь. – Сатана пытается завладеть миром. – И он ткнул рукой в сторону Рони. – Это слуги его. Бейте их.

Толпа пошла на Рони, и он выхватил револьвер. Однако «монахи», вместо того, чтобы отступить, начали расходиться по сторонам, охватывая его полукругом. Рони направил пистолет на лохматого и покачал головой. Тот правильно понял, что первая пуля достанется ему, и поднял руку. Все остановились.

– Братья, всё в руках Всевышнего, и вы знаете что делать! – торжественно провозгласил главарь и… исчез.

Немедленно в Рони полетели палки и камни. Одна из палок попала ему по руке, а здоровенный булыжник угодил в живот. Скрючившись от боли, он выронил пистолет и повалился на колени. Увидев, что противник обезоружен, толпа с воем бросилась на него.

Антон понял, друзьям грозит смертельная опасность. Он вскинул автомат и в нерешительности замер. Он не был пацифистом и на удар всегда отвечал ударом, однако одно дело набить обидчику морду и совсем другое, убить живого человека. Он стоял и никак не мог заставить себя нажать на курок. А «монахи» уже добрались до Рони с профессором, ещё немного и затопчут.

Парнишка стиснул зубы и выпустил длинную очередь. Он хотел только шугануть нападавших и взял несколько выше, но от отдачи дёрнулся и, стараясь удержать автомат, повёл стволом вниз и угодил прямо в толпу. Несколько сражённых наповал человек рухнули на землю, остальные остановились, а затем бросились врассыпную.

Разбуженная выстрелами Лина вскочила и встала рядом с Антоном.

– Что случилось?

– Я их убил, – глухим голосом сказал он и безвольно опустил автомат.

– Кого?

– Людей.

– А где Рони, Ярослав?

– Там, на улице.

Перепуганная его словами, а главное, видом, в предчувствии ужасной трагедии, Лина бросилась к окну и с облегчением выдохнула, увидев поднимающегося с земли Рони. А он с трудом выпрямился, подобрал пистолет и, обернувшись, помахал рукой – всё в порядке. Затем перешагнул через трупы, подошёл к лежащему ничком Плучеку и потряс его за плечо.

– Ярослав, живой?

– Живой, – еле слышно прохрипел тот.

– Слушать надо, что тебе говорят, – назидательно произнёс Рони.

Кряхтя и морщась от боли, профессор поднялся, и они направились к своему убежищу. Идти во всё более сгущающейся темноте оказалось не так-то просто. Прежде чем ступить приходилось проверять ногой каждый камень, и всё-таки профессор умудрился зацепиться за торчащий из земли металлический прут и с размаху грохнулся на землю. Поднялся, тут же оступился и снова завалился набок.

– Этак ты совсем убьёшься, – заволновался Рони, подхватил его под руку и не отпускал до самого входа.