Посты ни в чём себе не отказывали. А вот бывшие предместники как раз имели резоны нет-нет, а что-нибудь, да скрысить, чтоб потом продать или обменять. Что нужно предместнику, попавшему в западню нижнего города? Тут наверняка всё, как обычно – вкусная еда и иные удовольствия. Лена была убеждена, что при желании сможет приобрести здесь самую различную запрещёнку. В идеале – незарегистрированное оружие, невидимое для сети. А если этого дерьма ещё не изобрели, она, чёрт побери, сделает это сама!

Родион увёл её подальше от станции в технический тоннель. Зайдя достаточно далеко для того, чтобы не встретить праздно шатающегося работягу, они встали возле допотопной трансформаторной будки.

– Чего тебе? – насупившись, спросил Родион.

– Погоди, – сказала Лена.

Она села прямо на пол, откинувшись на дверь трансформатора, достала из рюкзака тонкую чёрную вуаль и приподняла один её конец.

– Помоги развернуть.

– Чё это?

– Мантия-невидимка, – хихикнув, ответила Лена. – Не всем нравится быть под постоянным наблюдением.

Родион посмотрел на неё так, будто она предлагала ему разорить барсучью нору, но всё же помог ей и присел рядом. Лена накрыла себя и своего спутника, и они целиком оказались под мантией, испускавшей теперь с внутренней стороны лёгкое синее свечение.

– Чего тебе? – повторил Родион.

– Я могу помочь тебе с пропуском наверх.

– И за это ты хочешь…

– Ничего особенного, – сказала Лена. – Я хочу знать, как в предместья попадает контрабанда. То же самое касается и обратных поставок. А ещё, я купила бы что-то особенное. Например, какое-нибудь хитрожопое оружие.

– Пфф, – фыркнул Родион. – Ты не по адресу. Ни хрена я не знаю.

– Так уж ни хрена и не знаешь?

– А почему я должен знать?

– Потому что, насколько я помню, ты ушлый хитрый засранец, вот почему, – ответила Лена.

Родион молчал, но не подавал признаков того, что хочет уйти. Девушка расценила это как сомнение в качестве их маскировки.

– Послушай, я ненавижу этот город, – сказала она, понимая, что если Родион не тот, кем ей кажется, то, скорее всего, придётся убить его прямо здесь. – Я ненавижу его всей душой и хочу, чтобы он рухнул, был взорван, уничтожен до самого своего сраного основания, разобран до последнего винтика. Я ненавижу пóстов и их стерильный фашистский мирок! Я ненавижу то, чем стала! Я просто, сука, ненавижу их высокомерие и всезнайство. Они убили мою мать и оправдались случайностью! Никчёмные ебанутые твари, по праву рождения получающие все грёбаные блага этого мира! Сколько можно это терпеть? Мы должны открыть врата полисов для всех и каждого! Чтобы таким как ты не приходилось по два года ждать своей очереди, дабы просто встретиться со своей семьёй. Чтобы предместники перестали питаться чем попало. Чтобы технологии были доступны каждому разумному человеку. Ещё ребёнком я решила, что изучу этих мразей и уничтожу этот сраный город изнутри!

Выдав этот чувственный монолог, Лена сразу же использовала регулятор, чтобы прямо сейчас не пойти и не зарезать какого-нибудь заблудшего в нижнем городе пóста. Она молчала и копила эти чувства в себе два года и действительно верила в то, что говорила. На всей Земле не было такого человека, который слыша и видя её, смог бы уличить её во лжи.

Родион изумлённо смотрел на неё, не находя слов.

– Что? – спросила Лена.

– Я думаю, что смогу помочь тебе, – прочистив горло, выдавил из себя Родион. – Но не раньше, чем ты принесёшь мне разрешение на визит наверх. И я должен знать, что моя семья будет в безопасности.

– Если я стану твоим союзником, то тебе ничего не угрожает, – сказала Лена. – Я могла бы шантажировать тебя, но вместо этого, в знак своей дружбы, я оставлю тебе эту мантию. Она подавляет все виды излучения, кроме радиационного. Если особо не шевелиться, то буквально становишься невидимым. Думаю, твоим соратникам не повредит возможность общаться, не боясь быть услышанными.