– И напрасно! – слова прозвучали неожиданно резко. – У него нет никаких оснований для ревности. Как только вся эта история закончится и мы вернемся в Москву, я и Максим поженимся.

– Вот как! – он с любопытством посмотрел на нее. – И когда ты приняла это решение?

Она молчала, и он задал еще один вопрос:

– А Максим знает об ожидающем его счастье?

Наргиз наградила его свирепым взглядом и, не ответив, шагнула вперед и протянула документы очередному проверяющему.

Перелет предстоял долгий, но Наргиз никак не могла заснуть, продолжая размышлять о том, с чего они начнут свои поиски. Амир тоже не спал, он просматривал последний номер «Нью-Йорк таймс», причем так внимательно, словно пытался отыскать в нем что-то очень важное для себя.

– Что интересного пишут мои зарубежные коллеги? – вяло поинтересовалась она. Ее это нисколько не волновало, но она хотела отвлечься от тяжелых мыслей, снедавших ее.

– О встрече большой «восьмерки» в Санкт-Петербурге, о войне в Ираке, независимости Косово, о системе ПРО в Европе. Тебе интересно?

– Нет, – призналась она. – Я не могу думать ни о чем, все мысли о Чингизе. Что могло с ним случиться? Куда он пропал?

– Без толку пытаться сейчас ответить на эти вопросы. Постарайся отвлечься. Скоро принесут ужин. Поешь хорошенько. Уверен, ты с утра ничего не ела.

– Весь день маковой росинки во рту не было, – подтвердила она, – даже позавтракать не успела.

– Сумасшедшая, – мягко укорил он ее. – Голова еще не кружится от голода?

Она отрицательно мотнула головой, сказав, что легко переносит голод и может спокойно обходиться без пищи два-три дня. Однако поданный через полчаса роскошный ужин она съела до последней крошки. Амир с удовольствием наблюдал за тем, как она ест.

– Поможешь мне? – предложил он. – Я не осилю всего этого.

Наргиз колебалась недолго и позволила ему переложить на свой поднос упакованные в серебристую фольгу нарезанные кусочки колбасы, ветчины, французского сыра, булочку с маком, плитку швейцарского шоколада.

– Вкуснотища! – проговорила она, отправляя в рот большой квадратик легкого пористого шоколада. – Спасибо, что поделился с другом последним куском.

– Ну, предположим, кусок был не последним, – во взгляде, устремленном на нее, заплясали веселые смешинки. – Я чуть не забыл, что серое вещество в твоем мозгу работает только на сытый желудок. Придется мне проследить, чтобы ты ела вовремя и досыта. Твои мозги нам еще понадобятся.

При напоминании о том, зачем они летят в Нью-Йорк, у нее сразу испортилось настроение. Он заметил это и пробормотал какое-то ругательство.

– Что ты сказал? – наклонилась она к нему.

– Ничего. А теперь постарайся заснуть. Неизвестно, когда тебе удастся хорошенько выспаться. Да и сегодняшний день был не из легких.

Она послушалась, положила голову ему на плечо и через несколько минут спала крепким сном. Амир разбудил ее перед самой посадкой.

В аэропорту Кеннеди пожилой афроамериканец подобрал упавшие с круговой ленты чемоданы и возвратил их на прежнее место. Из-за большого числа внеплановых рейсов багажная лента была сильно перегружена. Наргиз смотрела на груду самых разнообразных дорожных сумок, ища глазами свой. Она и Амир летели первым классом, и их вещи должны были выгрузить первыми. Получив, наконец, свой багаж, они отправились к стоянке такси.

Наргиз не раз доводилось видеть Манхэттен в кино или на фотографиях в журналах, но то, что она увидела из окон мчавшегося автомобиля, не могло ее не поразить. Потоки людей на широких улицах, бесконечная вереница машин, несущихся с дикой скоростью. Небоскребы, угрожающе обозначившиеся в наступающих сумерках, стекло, бетон, сталь… И все это как будто надвигается на людей, подавляет, заставляет чувствовать себя лилипутом, живущим в каком-то нереальном мире. Обитатели Нью-Йорка наверняка так не думают, мысленно усмехнулась Наргиз. Они давно ко всему привыкли и перестали удивляться мощи этого города.