Б. Рассел тоже принимает постулаты монизма. Он (2009, с. 237) соглашается с У. Джеймсом и пишет (с. 214), что нет такой простой сущности, на которую вы могли бы указать и сказать, что она является физической, а не ментальной. Сам он (1999, с. 121) вообще считает, что мир состоит не из вещей, а из событий. Если причинно-следственные взаимосвязи одного рода, то соответствующая группа событий может быть названа физическим объектом, а если они другого рода, то соответствующая группа событий может быть названа сознанием. Любое событие, проистекающее в голове человека, будет принадлежать к группам обоих видов. Сознание и материя являются просто удобными способами организации событий.

Г. Г. Шпет (2010, с. 179–180) указывает, что никакой принципиальной разницы между психическими и физическими явлениями не существует.

Итак, казалось бы, монизм преодолел пропасть между психическим и физическим, доказав, что образ восприятия превращается то в психическое содержание человеческого сознания, то в физический предмет в зависимости от плоскости, в которой мы его рассматриваем. Однако, как это ни парадоксально, открытие монистов мало повлияло на доминирующие не только в естественных науках, но даже в психологии дуалистические представления, а сама теория была фактически проигнорирована.

В своей экологической теории прямого восприятия Дж. Гибсон (1988, с. 336–374) тоже пытается, как мне представляется, отождествлять репрезентации с предметами, хотя этот аспект проблемы он нигде прямо не обсуждает.

Несмотря на то что наука так и не нашла достоверных различий между психическими и физическими явлениями[25], наш здравый смысл не готов отказаться от привычной дуалистической картины мира. Тем не менее нельзя не признать доводы монизма (см. У. Джеймс (1997, с. 362–363)), который доказал, что образы восприятия трансформируются в физические объекты и наоборот в зависимости от контекста. То есть заставил нас задуматься об ошибочности дуалистической теории. Продолжим рассуждения.

Получается, что если образ восприятия это и есть физический предмет, то сознание выстраивает и психические, и физические сущности… Этот вывод порождает неожиданную мысль: сознание способно, репрезентируя «реальность в себе», чувственно конституировать своими психическими средствами физические сущности – предметы. Следовательно, сознание – это не просто и не только нечто психическое. И либо оно формирует и психическую, и предметную физическую реальность, либо такое разделение неадекватно.

Попробуем замкнуть логическую цепь и начать на практике разрушение дуалистической парадигмы.

В «реальности в себе» нет предметов и явлений, их свойств и действий. Она внечувственна, то есть без человека или другого существа, наделенного сознанием, невидима, безмолвна, не имеет запаха, вкуса, температуры, шероховатости или гладкости и других чувственных качеств. «Реальность в себе» доступна человеческому познанию лишь в форме его же чувственных либо символических репрезентаций. В результате взаимодействия с «реальностью в себе» сознание строит в себе самом, но в месте локализации «реальности в себе» свою психическую по механизмам формирования, но физическую по форме предметную реальность, которую здравый смысл привычно и обоснованно заставляет нас считать окружающим предметным физическим миром.

Еще классическая психология установила, что формируемые сознанием чувственные репрезентации «реальности в себе», или образы восприятия предметов, обладают всеми свойствами предметов: предметностью, реальностью, полнотой или завершенностью, целостностью, достоверностью, дистальным характером по отношению к наблюдателю, находятся во внешней реальности и т. д. (см.: С. Э. Поляков, 2011, с. 277–300). Это еще раз свидетельствует о том, что