– Ты спятила, ведьма? – Рявкнул Конан, гневно сверкнув голубыми глазами.

– Я ведьма? – Обозлилась беснующаяся пленница. – Та, чья родословная, в отличие от твоего безродства восходит к вельможам Немедии и Аквилонии и гиборийской старине! Да у меня больше прав на трон, чем у тебя, варвар! Знаешь, разделавшись здесь, на древнем алтаре Глуброца с этой нечистью Зенобией, я на самом деле оказала тебе и ей услугу…

– Совсем сдурела? – Остервенел северянин и едва сдержался, чтобы не отвесить нахалке увесистую оплеуху.

Однако та, явно упиваясь яростью Конана, продолжила: – Мои сородичи и сторонники в Тарантии намеревались отравить эту дрянь (а в случае удачи и вместе с тобой заодно!) едва та потаскуха окажется в столице! А на случай неудачи, располосовать вас обоих на части, изрубив прямо на брачном ложе!

– Что я и особенно она-то тебе сделала? – Поразился столь искренней ненависти Конан.

Въюртис в ответ злорадно и в тоже время горько хохотнула. Затем пояснила: – Несколько лет назад у форта Тускелан на Чёрной реке ты убил моего дядю Гэдрика, за что тебя при Намедидесе едва не казнили! Причём ты обвинял моего родича в нечеловеческом происхождении! А сам же растаял, примчался сюда невесть откуда на зов нечеловеческой дряни, собираясь пригреть на своей груди ту нелюдь, которую все считали обычной служанкой Зенобией! Ведь почти сделал мне подарок – сам попал ко мне в руки!..

– Тебя подослал Гелиут или Лидус? – Перебил киммериец.

– Лорд Лидус,.. так вот кто за этим стоит… – Сменив тон и словно говоря сама с собой, задумчиво вымолвила Въюртис, и её взор чуть затуманился. – Нелюдь!.. Могла б и сама догадаться… – Затем полуответила: – Знать не знаю никакого Гелиута! А тебя презираю!..

Конан на этот раз лишь сардонически хмыкнул. А женщина, прекратив извиваться, воспалённо изливала из себя признания, будто хотела избавиться от непосильного груза: – Никакого колдовства с моей стороны не было! Скорее всего, сюда тебя привело воздействие той, кого ты считал Зенобией или её мерзких сородичей!..

Северянин не верил почти ни единому слову разгневанной пленницы. Но той этого явно не требовалось. Повествование истекало, будто речная стремнина.

– Да, я и действующие по моему приказу люди у Рутглатского леса напали на выслеженный совместный караван из немедийцев и аквилонцев, везущий «Зенобию». Впрочем, эти глупцы настолько не доверяли друг другу из-за недавней войны, что сами по дороге едва не перебили друг друга! При атаке наши лучники случайно огненной стрелой ранили одного особенно усердно защищающего Зенобию дворянина-немедийца. А тот вдруг, почти на глазах, начал трансформироваться. Когда ж его всё-таки добили, он стал тем же месивом, в которое обычные лучи солнца превратили твою потаскуху Зенобию! Ведь для большинства этих тварей огонь и яркие лучи солнца смертельны!.. Правда, сперва я не знала, что сама Зенобия из таких. Ведь сначала просто хотела отомстить тебе. И не только за Гэдрика, но и за моего мужа и родственников по обе стороны границы, убитых как твоими сторонниками, так и противниками, но всё из-за тебя, дикарь!.. А когда у нас оказалась Зенобия… Вскоре несколько моих людей с мечами внезапно накинулись на меня, пытаясь убить. Я и остальные тогда смогли с ними разделаться. Затем и с несколькими другими, ранее преданными воинами, произошли похожие вспышки немотивированной агрессии, сравнимой с исступлением или яростью берсерков… Наконец, от нескольких умирающих мне удалось выяснить: именно Зенобия соблазняла их на мятеж – влияла, отдавая мысленные приказы, которым те слабаки не могли не повиноваться! А потом я случайно прижгла той