Вдруг прилив крови к голове заставил варвара резко встряхнуться, но всё перед глазами помутилось и закружилось. А из-за внезапно волной накатившей слабости тело Конана обмякло, шатнулось и рухнуло ничком.

* * *

«Конан, спаси!.. Я рядом… Скала… Поспеши… Я – жертва… Ты же обещал вернуться за мной…» – Молящий и звенящий отчаянием знакомый девичий голосок настойчиво пробивался сквозь непроглядную тьму.

С трудом разлепив набрякшие слипающиеся веки и выплёвывая набившуюся в рот землю, киммериец с большим трудом мотнул отяжелевшей головой и попытался напрячь свои почти окаменевшие мускулы и несгибающиеся задеревеневшие члены.

«Зенобия? Где ты?!..» – Буквально вопило всё его естество. Но ослабленное влиянием неведомой магии тело отказывалось повиноваться…

* * *

Мутными взглядами качающийся из стороны в сторону северянин осматривал поляну перед собой. Вдруг его неясный взор зацепился за какой-то престранный чёрный пенёк, который раскинул вокруг себя корневища, напоминая раскинувшего щупальца осьминога. Вдобавок, на этом, неведомо как оказавшемся тут срубе дерева, вроде бы открылись глаза, подобные зенкам головоногих моллюсков! Обозлённый варвар, спотыкаясь и шатаясь, нетвёрдой походкой устремился к непонятному, непослушной правой пытаясь вытащить из-за пояса кинжал…

Когда Конан оказался у пенька и придавил его левой ногой (поскольку северянину на миг показалось, что этот «остаток дерева» пытается убежать), пень жалобно и пронзительно заплакал. От резанувших уши волны звуков и сильной вибрации воздуха киммериец вновь лишился сил и брякнулся навзничь…

* * *

– …Говорю вам: здесь творится мерзкая волшба! Но она явно связана лишь со мной! – Горячился Конан, убеждая неверящих полусонных и, похоже, ещё не до конца избавившихся от дремотной полускованности какими-то жуткими чарами Алгунда и Холтара.

По-прежнему бредящего и бормочущего нечто бессвязное или трудно различимое Тейдрика происходящее вокруг очевидно не могло вырвать из обморочного состояния.

Рассвет понемногу вытеснял сизый туманный предутренний сумрак, но изгнать ужас, воцарившийся в душе киммерийца был не в силах.

– Оставайтесь здесь с Тейдриком! Ждите меня два дня! Если не вернусь, искать не пытайтесь! Немедля езжайте прочь! Да, я уйду один и пешком. – Уверенно договорил северянин. – Кстати, постарайтесь почаще поить гандера из родника. Кажется, ему это помогает.

Могучая, облачённая в замшевые куртку и штаны фигура удалялась в предрассветную, ставшей розоватой, дымку. Варвар шёл отыскивать и спасать Зенобию. Он никому не хотел признаваться в том, что её голос по-прежнему звучал у него в голове, молил и звал на помощь…

* * *

Одинокая, почти голая (поросшая лишь чахлым кустарником) краснокаменная скала вздымалась над лесом, подобно цитадели какого-нибудь колдуна, решившего самоизолироваться от окружающего мира. Киммериец не верил своим глазам. На каменной вершине озарённой всходящим солнцем виднелось то, от чего мучительно сжалось сердце варвара. Нагая худенькая изящная фигурка, распятая на эбеновом каменном треугольном алтаре вниз головой с широко разведёнными в стороны ногами и бесстыдно выставленным напоказ темнеющими оволосенным лоном и сосками грудей… Даже издали зоркому Конану были заметны сверкание тёмных очей жертвы и отливающую изысканным мрамором тональность белоснежной кожи. Также знакомо блестел каскад однотонных глазам блестящих волос.

Зенобия!

Варвар сперва хотел безоглядно рвануться к ней, ведь в голове по-прежнему настойчиво звучали её призывы… Но всплеск опрометчивости длился лишь миг. Потом недоверчивая натура дикаря взяла своё. Ловушка!.. И северянин начал настороженно присматриваться, озираясь, словно пронырливо-наглый воришка, вознамерившийся обокрасть королевскую казну в замке, полном стражи…