Инсаэль, до невозможности молчаливая после утренней размолвки, впервые заговорила. При этом она обращалась к Конкину, намеренно игнорируя Конана.

– Хочешь свежего мяса?

Так как Санька как раз только об этом и думал, он даже вздрогнул. Она что читает его мысли? Он торопливо закивал головой и подтвердил:

– Конечно, хочу!

Конан уже достававший из своего мешка, завернутый в тонкую кожу кусок вяленой конины, усмехнулся и, не смотря на жрицу, сообщил:

– Все хотят, но степь вокруг нас пустая. Недалеко, за этими горами заколдованный город. Его тень дотянулась даже сюда. Звери давно ушли из предгорий.

– Может и ушли, но не все….

С этими загадочными словами, жрица направилась прямиком в сторону гор. Конкин во все глаза уставился на неё, куда это она подалась на ночь глядя. Та же, не оглядываясь, шагала все дальше, и вскоре начала подниматься вверх.

– Куда она? – встревоженно спросил Санька. – Скоро совсем стемнеет.

– Кто ее знает, – спокойно ответил Конан. – Да ты не переживай, придет. Жрице Сэта в этих местах ничего не страшно.

Блин, опять эти ведьмовские заморочки! Конкин как бы не верил, и в тоже время верил в них. Вернее, одна его личность не верила ни во что мистическое, вторая же безо всяких границ верила во всякое колдовство. Тем более злое. И, кроме того, верить ему хотелось. Ведь если она действительно умеет колдовать, то может она придумает, как Саньке вернуться домой. В свой мир.

Конан спокойно сгрыз хороший ломоть твердого, как задубелая кожа мяса, запил водой из фляги и, бросив под голову седло, тут же заснул. Санька же не находил себе места и к своему куску так и не притронулся. Через некоторое время сгустилась тьма, и, отворачивая глаза от тлеющего костерка, он уже ничего не мог рассмотреть. Еще через десять минут Конкин не выдержал, вскочил и заявил спящему варвару, что он пойдет искать Инсаэль.

– Не надо меня искать, я уже здесь.

Конкин резко обернулся, запнулся за кочку и чуть не упал. Как это она подошла? Он ведь и всматривался и вслушивался, разве что только следы не нюхал. Но её неслышное приближение, оказалось не самым главным сюрпризом. От того, что произошло дальше, Санька просто сел на землю. Стоять при виде этого, он точно не мог.

Сначала костерок, раздуваемый ночным ветром с гор, осветил Инсаэль. Её глаза блестели, отражая играющее пламя, она загадочно взглянула на Саньку и сказала:

– Готовь мясо, Конкин.

Потом прошла мимо костра, и села прямо возле него.

Санька хотел язвительно спросить, где оно – руки девушки оказались пустыми – но тут из темноты блеснули еще несколько пар глаз. Внизу, над самой землей. Через мгновение в освещенный круг важно выступили несколько зверушек, похожих на больших хомяков. Они остановились, поднялись на задние лапы, и, свесив передние, застыли живыми столбиками, не сводя глаз с улыбающейся Инсаэль.

– Вон, – кивнула она на застывших зверьков. – Выбирай пожирнее и жарь. Есть хочу.

Зверьки, похоже, суслики, только каких-то огромных размеров, словно соглашаясь со словами ведьмы, как по команде повернули мордочки, уставились на Конкина и согласно кивнули. Вот тут Санька и присел. И смог выдать только одну глубокомысленную фразу:

– Что это за хрень?!

Из темноты вдруг вылетела громадная рука, схватила одного из зверьков, и в ту же минуту нож Киммерийца вскрыл горло горемычному животному.

– Чего расселся? Давай потроши, я остальными займусь, пока не сбежали, – Конан кинул Конкину тушку зверька, а сам тут же схватил другого. Похоже, его совершенно не взволновала колдовская подоплека появления пищи. Еще одного суслика настигла та же участь, кровь темной лентой брызнула на землю. Санька опять не заметил, как Конан успел проснуться и отползти от костра. Хотя и немудрено, когда тут творится такая чертовщина.