– Меня сделали, – угрюмо признался Женя, – эта долбаная компьютерная программа сделала меня как котенка! И, главное… я даже не понял – как.

– А-а. Женя, а ты передумаешь умирать, если я скажу, что сделали не только тебя?

– Кого еще? – вскинулся тот, глядя на Самару с плохо скрытым недоверием, – ты хочешь сказать, что нашелся еще один такой лох?

– И даже не один, – посмеиваясь, по-своему обыкновению, кивнул Самара.

– Ты?!! – потрясенно уточнил Женя.

– Я, – совершенно спокойно подтвердил Самара, – И 9.5. И Змей. И Бандит… И, между прочим… Просто так, на случай, если тебе интересно – это была не компьютерная программа. Ты сражался с человеком. С очень опытным человеком. И он решил, что бой ты провел, в общем, неплохо.

– Ты хочешь сказать?..

– Он сам отбирал кандидатов, – кивнул Самара, – самый лучший способ выбрать достойных, правда?

– Я дрался с Сибирцевым? – Женя выглядел таким ошеломленным, словно ему сообщили, что он только что имел честь быть представленным архангелу Михаилу, – И он считает, что мои беспомощные трепыхания – это неплохо?

– Ну, ему виднее.

– Конец света, – Женя взъерошил широкой, короткопалой ладонью черные, жесткие вихры, – Ну хорошо, то, что мы все в глубокой… матрице, я понял. А когда мы узнаем, кто Избранный?

– А прямо сейчас, – Глеб мотнул головой в сторону двери в кают-компанию, которая как раз открывалась, пропуская экзаменационную комиссию из одного человека.

Третью неделю стояла изумительная погода: температура воздуха колебалась между + 20 и + 25, а небо сияло праздничной чистотой, словно тут поработал Мистер Протер на пару с этим чудиком, который ходит в гости не с бутылкой, а с пакетом стирального порошка. Господа авиаторы втихомолку крестились, полагая, что такая невиданная благодать бывает лишь перед грандиозными неприятностями. Расхождения во мнениях были лишь по типу неприятностей. Рассматривались: визит адмирала, который устроит всем разнос, встреча с чужой подводной лодкой, которой не хватит ума проскочить мимо них тихо, или просто некачественный паштет, от которого «Ярославль» потеряет боеспособность, потому что медвежья болезнь скосит весь экипаж. Последнее было весьма вероятным.

Прославленный ас Сибирцев на словах боролся с суевериями и жестко пресекал паникерские настроения… но булавку «от призора» к воротнику прицепил. А Дед сделал вид, что ничего не заметил.

– Наверное, сам что-то такое носит, – с усмешкой подумал Кореец, бросив короткий взгляд на приборы, и снова – на неподвижную линию горизонта.

Это был самый обычный тренировочный полет на отработку вертикального взлета и посадки. Хотя Женя поостерегся бы употреблять слово «обычный», раз уж речь зашла об ЭТОЙ машине. «Як-207-Гроза» был каким угодно, только не обычным палубником. С того дня, как Сибирцев присмотрелся к двум «избранным», и начал им немного доверять, позволяя иногда «подстегнуть» его обожаемую ласточку, прошла всего пара недель, а они уже умудрились разнести вдребезги семь мировых рекордов скороподъемности и высоты полета. Причем, ни Самара, ни Кореец, ни сам Главный конструктор самолета не заметили, чтобы Ласточка хоть чуть-чуть напрягалась.

– Фантастическая машина, – бросил Глеб, словно отвечая на мысли Жени. И немедленно получил суровое:

– Самара, не засоряйте эфир, – с базы.

Глеб улыбнулся. Это был своего рода ритуал – попытка диспетчеров базы привить летчикам подобие железной дисциплины, когда шаг в лево, шаг в право считается побегом, прыжок на месте – провокацией. И демонстративный, слегка позерский игнор этих попыток со стороны самих асов.

Просто такая игра. Все знали, что приказ парни выполнят, а остальное – шелуха от семечек.