…давление пытается расплющить, не может, злится, силится выдавить все внутренности – потом отпускает, резко, стремительно, безжалостно, тело отчаянно пытается понять, где верх, где низ, не может…

Осторожно спрашиваю:

– И как часто нам так… придется?

– Да не придется… обычно вездеходы делают… а сегодня сдохли вездеходы, понимаешь?

Не понимаю. Но киваю, сдохли, так сдохли.

– Чш-ш-ш, стой, куд-да тебя понесло, распрыгался мне тут! Улететь на хрен хочешь? Один так бошку разбил уже…

Не прыгаю. Осторожно иду по чужой земле, Фрол говорил, что за земля, уже не помню. На горизонте виднеется умерший вездеход, направляюсь к нему, Фрол меня одергивает, стой, куд-да, да оставь ты его, вон, туда смотри…

Смотрю туда.

Вспоминаю какие-то шутки, что если на небе две луны, то пить уже достаточно.

Нет, не луны.

Месяца.

Тоненькие полумесяцы застыли над неровным горизонтом.

Выжидаем.

Месяцы опускаются – оба, разом, на синий песок – понимаю, что их нужно взять оба, разом, вместе, вот они и взялись вместе, приросли друг к другу…

Спрашиваю:

– А это что за буква?

– Эх ты, английский не учил, что ли?

– Даблью?

– Ну… ты не бойся, обычно-то вездеходы ловят, говорю же, сломались все, а как без даблью… международный скандал будет…

– …ничего… я тоже раньше не понимал ничего… потом как-то приспособился…

Киваю. Расставляю коробки, как Фрол велел.

– Я вообще в первый раз пришел, ящик эрок разбил, думал, мне самому башку разобьют… ничего, обошлось… у них этих эрок как грязи…

Киваю. Чувствую, как отлегло от сердца, хочу признаться Фролу про еще один разбитый ящик, не признаюсь, не успеваю…

– А это еще что такое?

Фрол смотрит на разбитый ящик, глаза бешеные, что такое, что такое, сам только что говорил, эрок как грязи, или не эрки там, да какая разница, чего, всего, как грязи, даблью и то вездеходы наловят, даром, что такое раз в десять лет бывает, чтобы два месяца над горизонтом застыли…

– Твоя работа?

– Ну… случайно…

– Еще бы ты нарочно это сделал… чучело гороховое… и как теперь возмещать будешь? Как возмещать будешь, я спрашиваю?

Меня передергивает.

– И наловлю, и что… чего там было…

– Ах, наловишь? Наловишь, говоришь? Ну, пожалуйста, поди, налови, я что, не разрешаю, что ли?

Фрол распахивает разбитый ящик, пинает обломки мне под ноги, пытаюсь понять, что я вижу, спохватываюсь, вижу искореженные буквы Ф.

– Давай, давай… ты хоть знаешь, где их делают, а?

– М-м-м… – пытаюсь представить себе, понимаю, что не могу.

– На какой планете?

– Да на какой, к черту, на планете, ты хоть знаешь, в каких мирах это делают? Иди… ищи…

– А напарник ваш где?

– А… его, разве, вчера не было? Он же в ту смену, вроде…

– В какую в ту, в эту, его уже месяц на работе нет!

– Э…

– …и дома не появлялся.

– Так может, это…

– Чего, может, это, в последний раз на связь выходил, говорил – ушел на задание… это вы на какое такое задание его послали?

– Да не на какое я его не по… стойте-стойте…

Рол спохватывается, только сейчас понимает, на какое задание, нда-а-а, оказалось, совсем мозгов у новичка нет, это ж надо же было, додумался, пошел буквы искать…

Рол. Ну да, уже Рол, эфок-то так и не подвезли.

Рол смотрит на серебристую гладь моря.

На арку вдалеке.

Прыгает – волны расступаются, море обнимает со всех сторон.

Арка приближается.

Рл ныряет в арку, плывет в…

…неведмм?

…чужм?

…параллельнм?

…мире.

Где-т тут джен быть Ег, имя у нег пдиннее будет, н стась тьк – Ег.

Р гядывает незнакмую всеенную, считает запас Р, скьк времени прйдет, прежде чем р свсем исчезнет…

Конь-драконь оборачивается в последний раз.

Смотрит на дерево, которое было его домом, да больше чем домом, дерево было для него всем, его опорой, его защитой, самой жизнью.