– Ну… Я давно уже, – ответила она как-то смущенно, – в прошлом месяце, корни уже…

– Я знаю-знаю, – перебил я ее на полуслове, уверенно начав свое вранье. – Что я, не помню, что ль, когда ты красила волосы. Я про лицо: выглядит светлее обычного.

Да, тот факт, что в рабочее для себя время я сидел дома, нельзя было не учитывать. В этот день я еще был полон менеджерского задора и мог часами врать на любые темы. Естественно, я не знал, что она красилась в прошлом месяце, и уж тем более я не заметил никаких изменений на ее лице.

– Наверное, это тональный крем, – супруга заметно оживилась, – хотя я им только позавчера пользовалась. Знаешь, эта мода на смуглую кожу и солярии мне не нравится. Выглядит очень неестественно. Светлая кожа хоть и не блестит, но выглядит натуральнее.

– И сексуальнее, – не отрываясь от тарелки, я закатил глаза на супругу и попытался сделать свой взгляд томным.

Я очень редко говорил ей комплименты, еще реже я с ней кокетничал, и совсем никогда я с ней не говорил о косметике. Поэтому, несмотря на то что она слегка покраснела (видимо, у меня получился томный взгляд), в глазах ее было замешательство и непонимание ситуации. Она обдумывала происходящее и явно чувствовала подвох.

– Почему ты сегодня дома и так рано? – спросила жена по-домашнему тепло.

Похоже, теперь она решила со мной похитрить и позаигрывать. Что же, вот и пришел момент – бьем на поражение. Сразу. Контрольный. В голову.

Я наконец оторвался от тарелки, вздохнул и пристально посмотрел ей в глаза.

– Меня уволили с работы.

По моему замыслу в небе в этот момент должен был раздаться гром и где-то рядом сверкнуть молния. Однако я ничего не слышал, возможно, просто прослушал, а молния в светлое время осталась незамеченной.

Голос мой был спокоен, но от предыдущего общения, как мне показалось, еще осталось немного лукавства. Вряд ли это заметила жена, но мне самому эта интонация не понравилась.

– Отлично, – иронично ответила жена и подняла вверх большой палец, – это надо отметить.

Наверное, я все-таки выглядел не слишком убедительно. А может, она просто привыкла к тому, что я постоянно шучу. Я не могу воспринимать эту жизнь всерьез: сквозь все мои поступки и мысли тонкой нитью проходила ирония и сарказм. Порой я даже сам не понимал: делаю я это серьезно, или мне просто хочется поприкалываться? Так и в этот раз, я не придумал ничего лучше, чем принести из бара початую бутылку виски и целую бутылку вина.

– Конечно, отметим, дорогая, – я поставил бутылки на стол, – с тебя бокалы.

Алкоголь пился легко и приятно. Я так соскучился по своему дому, по своей жене, по ее глазам, по ее голосу! Мы много разговаривали про наших детей. Я был уверен, что мои дети необыкновенные. В этом уверен, наверное, каждый родитель, но у меня, помимо родительских симпатий, было и объективное подтверждение. Я наблюдал за ними, когда был дома и когда было время, и замечал в них достаточно высокую интеллектуальную развитость. Помимо высокого интеллекта, они были развиты духовно. Они, как далеко не каждый взрослый, понимали ценности и пользу вещей, не кидались на блестящие китайские игрушки и во всех приобретениях делали осознанный и обоснованный выбор. Кроме моих наблюдений, развитость старших двух подтверждалась школьными оценками (они были круглыми отличницами) и успехами на дополнительных кружках и секциях.

Я даже не заметил, сколько виски было в бутылке, когда я ее принес. Наверное, около половины. Бутылка наполовину пуста или наполовину полна? Какая разница, если через полчаса она уже пуста совсем. И тем более нет разницы, если есть еще одна полная бутылка. Мы говорили про наш дом и домашнее обустройство. Где-то подтекает кран, дверной замок заедает, собачья будка давно стоит не на месте. Как бы я хотел всем этим заняться! Решать проблемы, которые действительно существуют, которые можно посмотреть, потрогать руками, понюхать. И результат твоих действий виден сразу. В каждый момент времени ты понимаешь, что и зачем ты делаешь. Это совсем не то, что всякий там бизнес, где большинство дел делаются лишь ради самого процесса, не имея конечной цели.