Или вот ещё одно высказывание того же автора: «В бою главное не поразительное наступление, а быстрое сохранительное отступление». Роман Палыч ломал голову над тем, что значит – «поразительное»? Кого оно в итоге поражает – наступающего, или обороняющегося? Совершенно неясно. И что такое «сохранительное отступление»? В какой момент оно становится быстрым? Может, в самом начале атаки – в момент отказа от поразительного наступления и начала успешного отступления? Но как бы то ни было, во всех без исключения словах древнего военачальника явно что-то было такое… Что именно, Роман Палыч пока не понимал и не видел, но чувствовал – главное где-то рядом. В глубине…

Начитавшись подобных откровений до полного восхищения, Мортиров ещё острее ощущал потребность в самообразовании, а затем и скорейшем отображении плодов его в своей игре, которая давно переросла в жизнь. По крайней мере, в его личной действительности: игра, однажды встроившись в существование простого инженера-конструктора, проросла в него до самых до корней, непрестанно развиваясь от простого к сложному.

Его голова теперь была настолько набита разного рода сведениями, что ясно представляла весь дальнейший путь развития – это должно было быть движение от одиночек-хулиганов до стройных и безжалостных отрядов, составляющих целые полки… В распалённом сознании Мортирова то и дело возникали видения крупнейших побоищ, побед и поражений. Хотя побед, безусловно, больше… А по ночам снились бесконечные шеренги берсерков в единообразной униформе, куда-то шагающих с поражающим взор однообразием.

Себе он отводил роль единственного и безраздельного Командующего, осуществляющего в гордом одиночестве полное единоначалие. Идейное руководство также являлось его личной прерогативой, которое он осуществлял исключительно по своему усмотрению.

Пока же Мортиров скромно назвал себя полковником.

VII

Для того, чтобы раздвинуть горизонт происходящего внизу, на полу ставшей к тому времени уже довольно тесной гостиной, он решил поделить берсерков на две противоборствующие группировки.

Накопив несколько десятков роботов, Мортиров разделил их на два лагеря. Однозначно, такое развитие событий можно и нужно было оценить как ключевое в личном деле (истории) «Игры в солдатики». Во главе первого – отряда «тёмных», был поставлен берсерк №1. Отныне он именовался не иначе как «Дуб-1», сразу обретя чин лейтенанта. Однако через пару минут сразу был повышен творцом-полковником до старшего лейтенанта, поскольку, по мнению самого же полковника, такое звание больше соответствовало заслугам и опыту Дуба Первого.

Соответственно, второй половиной берсерков стал командовать ни в чём не уступающий Первому Второй, мигом обретший такой же статус, что и его вечный противник. Как можно без особого труда вспомнить, светлый дикарь №2 был до того просто Вторым, что давно уже никак не соответствовало действительному положению вещей. Согласно сложившемуся на данный момент времени реальному состоянию дел он по всем своим боевым качествам также был Первым, но с другой стороны. Так вот, Второй в одночасье стал именоваться «Тополь-1», став командиром «светлых», или, так называемых теперь, «тополёвцев».

Проснувшись поутру и оставшись дома, поскольку была суббота, а следовательно – выходной, и забравшись на полку после гигиенических мероприятий, полковник прильнул к экранам13; и сразу отметил некое изменение в рядах сражающихся. Что-то было не так, как накануне. Приглядевшись тщательнее, он наконец понял, в чём дело, но не сразу поверил собственным глазам: новоиспечённые командиры Д-1 и Т-1 оба разом и одновременно за ночь самовольно увеличились в размерах, став явно крупнее остальных солдат.