– Вижу проблему, не вижу преград, – усмехнулся я. – Одна нога работает, потому могу помочь доскакать на ней до дороги, вызвать такси и доехать до яхты. Как Вам такое предложение?

– Дана, – протянула она мне руку, представляясь.

– Гусар, – протянул ей руку я.

– Гусар? Это как? Чтобы потом я не могла вас найти? – рассмеялась она.

– Напротив. Назвав в почти любом вузе эту кличку, вы меня всегда найдете. Вам назовут мой вуз, там назовут и даже проведут на мой курс и сдадут из рук в руки именно мне, а не кому-то другому.

– Даже так? – она внимательно смотрела мне прямо в глаза. – И с чего же такая известность?

– Общительность, наверно. Доброжелательность к людям… Даже не знаю точно.

– В мои годы был такой парень в нашем городе. Его кличка была Казанова. Его так же знали почти все студентки и преподавательницы всех вузов. И даже большое количество женщин, не имеющих отношение ни к одному вузу. Понимаете, почему?

– Ну, судя по имени, любвеобильный, наверно?

– Вот-вот! Угадали. Но вернемся к моей доставке. Когда и как мы можем начать?

Она обняла меня за шею, я крепко прижал ее к себе за талию, и мы (точнее она) запрыгали по сыпучему песку к дороге. Когда мы туда допрыгали, оба взмокли от пота.

– Хорошо еще, что нет дождя, – стараясь восстановить дыхание, сказала Дана. – Было бы труднее.

– Вы не глазливая? – спросил я с тревогой, показывая ей на черную тучу, постепенно закрывающую горизонт и большую часть неба. – Мне это небесное образование не нравится.

– Так давайте скорее найдем машину.

Через мину после того, как мы перебрались по трапу на борт яхты, по палубе и крыше строений на ней застучали крупные капли дождя, а потом пошел просто проливной ливень.

– Та-а-ак! «Скорую» вызывать будем? – спросил я, глядя в открытую дверь рубки.

– Давай подождем немного. Может быть, дождь пройдет… И давай на «ты», – так ведь будет комфортнее общаться. Мне так точно.

Я согласился с предложением и стал разглядывать яхту. Часть в иллюминаторы и окна рубки, ну и саму просторную рубку тоже.

Рубка не была разделена на жилую и командную части.

– Знаешь, сейчас может начаться волнение от сопутствующего ливню ветра, что может быть не безопасно стоящим у причала. Давай отойдем от берега и встанем на рейде.

Дана допрыгала на одной ноге до штурвала, села на стул типа барной стойки и завела мотор.

– Можешь скинуть на палубе швартовочные концы? – прокричала она мне. Приходилось говорить громко из-за шума дождя и начинающегося ветра. – Это такие канаты…

– Я знаю, что это такое, – ответил я и выскочил на палубу.

Начиналась качка. Я добрался до канатов и сбросил их с палубы.

– Ты совсем промок. Скидывай мокрую одежду, а я пока отойду от причала.

Я разделся до трусов, развесил на мебели мокрую одежду и уселся на кожаном диване.

Когда мы вышли в море и встали на якорь, дама заглушила двигатель и допрыгала ко мне ближе.

– Ты вообще промок. Тебя надо согреть, – я и не отказался бы, подумал я про себя. – Вот тебе теплый халат, снимай остатки мокрого белья и залезай в кровать, – она махнула на дверь, ведущую в другой, видимо спальный, отсек.

Когда я так и сделал, когда уже залез под одеяло, Дана приползла, тяжело припадая на поврежденную ногу, но с большим шейкером и стаканами в руках.

– Я тут приготовила нам согревающие напитки, – объяснила она, разливая содержимое шейкера по стаканам. – Пьем. Не пьянствуем, а лечимся, – и первая залила себе в горло напиток.

Я прикоснулся к стакану губами и понял, что в нем слишком градусный напиток для тех целей, которые я стал для себя строить. Крепкий для меня, но подходящий для нее, видимо. И протянул не начатый стакан ей.