Язык не поворачивается ей тыкать. Да и предлагаю не столько из вежливости, сколько ради того, чтобы тоже свалить из-за стола.

— Нет, не надо. Иди у себя поливай, хорошо? — грубо обламывает мой благородный порыв и отходит.

— Какая строгая тетенька с большими буферами, — шепчет Шилов, скосив и вытянув в трубочку губы.

— Ой, да заткнись ты, — одергиваю его.

А сам пялюсь на Марину. Что тут скажешь? Грудь у Марины – огонь.

— Так, ну чё, я погнал? Благослови меня, что ли? — бормочет Шилов, нервно дергая кончик носа.

Сам косится на баню, и меня осеняет – он Даше решил компанию составить.

Я фыркаю.

— Да она не даст тебе. Железно.

— Даст. Видал, как она на меня смотрела. Намекала же.

Я молчу. Не говорить же ему, что Даша на меня смотрела. Разве что, у нее косоглазие?

— Не даст. Хочешь поспорим? — с вызовом бросаю.

— Давай. На что?

— Да без разницы, — пожимаю плечами. — Хотя нет… Если проиграешь, будешь у меня до конца лета на участке впахивать.

— А если ты проиграешь, то к подружке ее подкатишь, — вторит Шилов с таким видом, словно сказал что-то очень остроумное. — Вот это ржака будет!

Я нахожу Марину взглядом. На ней все тот же халат и калоши. Она опускает лейку в небольшой бак и поднимает ее одной рукой.

Суровая женщина.

— Чтобы она меня лейкой отпиздила? — предполагаю, чем может закончиться мой подкат в случае проигрыша. — Спасибо, друг еще называется.

— Ну так что? — Шилов протягивает ладонь, чтобы скрепить наш спор.

Я пожимаю его руку и думаю только об одном: “Даша, не подведи, плиз. Лучше я сам тебя выебу. Хотя мне этого и не хочется”.

— Гандоны взял? — озадачивается Ромыч.

Я лезу в карман шортов, достаю пакетик и вручаю этому Казанове.

— Один, что ли? И все? — он крутит его в пальцах.

— Ты еще этот используй, — поражаюсь его самоуверенностью.

— Ну все. Как там говорят, — Роман вытаскивает жвачку и закидывает ее в рот, — но пасаран!

Завернув за угол домика, Шилов бодрым шагом направляется навстречу сексуальным приключениям. Либо жесткому облому.

Я топлю за второй вариант и осматриваю участок соседки.

У Марины все здесь по-кошерному: кирпичный домик с мансардой, баня-бочка, веранда с диваном и столом. Всюду прослеживается мужская рука. После бабулиных графских развалин это особенно ощущается.

Меня снова пронзает укол совести.

Ведь я мог приехать сюда раньше, помочь ей, сделать то, что делаю теперь, когда ее больше нет.

Марина тащит лейку в дальний угол участка. А я не могу спокойно сидеть, когда женщина работает.

— Давайте, может, я все-таки помогу? — предлагаю, когда Марина возвращается назад к баку.

Ее взгляд смягчается, и я обнаруживаю, что у Марины очень красивые глаза – серо-голубые и чистые, а кожа на лице нежная, и еле заметные веснушки, как у девчонки. Завитки светлых волос обрамляют лицо. И меня вдруг осеняет, что она еще совсем не тетя, а очень даже молодая женщина. Явно старше меня, но и на тетю не тянет.

Симпатичная.

— Ну помоги, — носком обуви указывает на вторую лейку.

Я набираю воду, заметив, как Марина поджимает губы, покосившись в сторону бани. Шилов прикрывает за собой дверь.

— Я его предупреждал, что это плохая идея, — почему-то начинаю оправдываться и чувствую себя дебилом.

Вот почему так?

Исполняет Шилов, а стыдно мне?

Все матушкино воспитание.

— Я в курсе, — Марина дает понять, что все-таки слышала наш разговор.

Я не знаю, что добавить.

Мой друг – потаскун и развратник. Не то, чтобы я сам был без греха, но кидать палку кому попало и где попало? Спасибо. Нет.

Я предпочитаю получать от секса удовольствие, а не гемор.

Секунду на лице Марины читается нечто, напоминающее заинтересованность, а потом мы слышим: