– Кити, я тебя приглашаю в конюшню, посмотреть котят, – наконец успокоившись, промолвил князь, глядя на графиню.

– Ваша светлость, вы определённо действуете во вред, – тут же завелась Мари. – В следующий раз, когда Кити пригласит кто-нибудь в конюшню, а она, благодаря вашему примеру, сочтёт это нормальным, могут случиться, мягко говоря, неприятности. Молодые барышни не должны появляться в конюшнях, ваша светлость!!!

– Кити, я надеюсь, ты у меня не глупая курица и понимаешь, что это исключение. Почему-то наша драгоценная графиня полагает, что у тебя нет мозгов?!

– Ну, это переходит всякие границы!!! – соскочила со своего места графиня. – Вы ведёте себя неподобающе. И ваше поведение оскорбительно. Но самое страшное то, что вы не понимаете, драгоценный князь… Это вы прежде могли себе позволить подобное поведение! Но всё изменилось. Вы выводите в свет юную особу. И теперь успех Кити напрямую зависит от вашего поведения, но вы не осознаете этого! Ну что же, продолжайте в том же духе… Ваша слава «затворника-убийцы» идёт впереди вас!

Тишина была почти осязаема, казалось, она длится бесконечно долго.

Мари почувствовала, как на её затылке зашевелились волоски и мурашки заплясали по коже. Мари медленно опустилась на своё место. До неё только сейчас стал доходить смысл сказанных ею слов.

Тем не менее Мари сделала глоток вина и с вызовом посмотрела на князя.

Князь, напротив, старался не смотреть на графиню во избежание непредвиденного.

– Вы правы, графиня, – медленно произнес он чуть громче шёпота. – Я ни черта не смыслю в «правилах приличия»… Кити не избежать… mauvais ton…

Князь поднялся с места и, подойдя к дочери, оставил поцелуй в её светлых волосах.

Князь посмотрел на графиню и совершенно спокойно добавил:

– Мы в вас более не нуждаемся…

Поклонившись, князь вышел.

Горничная Лизи, прожевав картошку, надкусила огурец и продолжила свой рассказ:

– Очень она забавная. Сама всегда приготовляется. И ванну даже принимает сама! Со странностями она. Но незлобливая, и хорошо.

Рядом с Лизи сидела служанка Настасья и возила ложкой в тарелке, у неё давно пропал аппетит из-за последних событий.

– Может, просто не любит, чтобы вокруг неё кудахтали? – предположила она.

Кухарка поставила на стол меж ними пирог.

– Вот куры, сами-то… сами…

В кухню входит Гордей. Он улыбчив как никогда и в приподнятом настроении.

– Его светлость окончил ужин…

Все присутствующие посмотрели на управляющего с недоумением. А Гордей подсел к Настасье на скамью и, глядя куда-то вдаль, заулыбался ещё шире.

– …Назвала его убийцей-отшельником, – наконец произнёс он.

Охнули все. И Неёла подсела к Гордею:

– Да как же так?!

В кухню вошёл лакей с нетронутым ужином на подносах.

– Думаю, она надолго тут не задержится, – умно заявил он.

– Завтра графиня нас покидает. Князь сказал, что в её услугах более не нуждается.

Гордей подскочил со своего места.

– Давайте-ка все хорошенько поужинаем… и с вином!!!

Печальный взгляд Кити скользил по мраморной лестнице. Она поднималась с тяжёлым сердцем, а за ней молча, опустив виновато голову, шла Мари.

– И никакого тебе вальса… – прошептала с обидой Кити.

Мари нагнала её и взяла под руку.

– Не беспокойся, дорогая, я извинюсь и всё исправлю. Ума не приложу, как же я так…

Мари проводила грустную Кити до дверей в её спальню.

– Доброй ночи, Мари, – не глядя на собеседницу, произнесла Кити и скрылась в комнате.

– Доброй ночи, дорогая. Не переживай, – подбодрила её Мари напоследок.

Мари пошла дальше по коридору. Как же она была собой недовольна, сказать такую глупость! Но князь совершенно вывел её из себя, и Мари не сдержалась. Вообще князь казался Мари вспыльчивым, и его скверный характер вполне себе оправдывал репутацию князя. И раз уж на то пошло, то нет дыма без огня! «Может, о нем говорят правду… Он даже дочери не позволял входить в любимый зал княгини. Настоящий тиран и эгоист».