– Ну как? – спрашиваю их.

– Дополнительный вопрос… – начинает Маргаритка, а Ромка договаривает:

– И тест.

– Вот же… – выдыхаем втроем, а родственнички кивают.

– За что? – Пашка первый задаёт вопрос, интересующий всех.

– За рисунки в тетради… – Рита показывает лютики и ромашки на последней странице, а ее брат опять заканчивает:

– Стерва.

Они почти всегда говорят так. И мне сперва было даже дико от того, что два внешне абсолютно похожих человека, могут и думать одинаково. Иногда даже кажется, что если их развести по разным углам универа и задать один и тот же вопрос, то ответят они слово в слово или на половину. Маргаритка озвучит первую, а Ромка – вторую. Хотя на экзаменах и зачётах вроде бы каждый отвечает сам, только стараются идти друг за другом.

Ленка с Сашкой выходят последними, и мы всей компанией идём в соседний корпус – там всегда есть свободные места и готовят чуть лучше, чем в нашем. Пока Пашка с Ромкой сдвигают два стола и расставляют стулья, женская часть нашей компашки заказывает семь комплексов – почему-то так выходит гораздо дешевле, чем собирать обед по отдельности, что для нас немаловажно. Вообще, есть своя хитрость даже в том как расставляются тарелки. Ромка с Пашкой всегда едят по два супа, и Оксанка, по понятным причинам, отдает ему свой и забирает мой. В обмен на это ко мне перемещается Полунинский салат и Ксюхина булочка. У близняшек свой бартер – суп Маргаритки и весь хлеб, мой и ее, на булочку. Маргаритка ест исключительно сдобное, поэтому свою лишнюю я отдаю ей. В перестановках не участвуют только Ленка и Сашка. Только хлеб делят между Пашкой и Ромкой, оставив себе по одному, самому тоненькому, кусочку. Со стороны эти все перестановки выглядят каким-то бредом, но нам нравится. Что-то вроде ритуала, где каждый заботится и думает друг о друге.

Единственное свободное место за нашим «семейным» столом тоже оставлено специально. Я позвонила Левке, и он вот-вот спустится с защиты. Единственный человек не с нашего потока и курса.

Мы с ним познакомились в кафешке, в которой я тогда еще работала. Перекинулись парой дежурных фраз – он вроде как подкатил, по привычке, а я вроде как отшила. Тоже по привычке. Сергей Владимирович с какой-то маниакальностью бдил за каждым своим работником, и любой разговор, выходящий за рамки заказа, потом мог выйти боком. А так как я планировала там работать дальше, то деликатно посылала каждого, проявляющего интерес к моей скромной персоне. И когда увидела Левку с куцым букетиком в руках, ждущего меня у служебного входа, даже немного удивилась.

– Если решил сказать мне спасибо по поводу хорошего обслуживания, то лучше сделай запись в жалобной книге., – ляпнула я первое пришедшее в голову и пошла к остановке.

– На свидание тоже через запись приглашать? – он тянет мне цветы, пристроившись рядом. – Проводить-то хоть можно?

– До остановки.

– А если мне по пути?

– И где ты живешь? – я останавливаюсь, смотрю на него и вижу улыбку.

– Типа, если не рядом, то вообще без вариантов?

– Угу.

– Я завтра напишу в жалобной книге. Обещаю, – он улыбается шире. – Лева.

– Тогда завтра и посмотрю на сколько тебе по пути, Лева, – мне самой смешно от всего происходящего, но разворачиваюсь и, помахав букетом, иду дальше. – Спасибо за цветы. Лева.

А на следующий день он снова пришел под самое закрытие и сразу потребовал жалобную книгу. Я долго хохотала, когда прочитала: «Великолепное обслуживание. Лева. Строителей четырнадцать.»

– Привет всем, – Левка весит тубус на спинку свободного стула и идёт заказывать себе обед.

Настроение у него тоже не айс. Видимо, опять какой-то из чертежей не прошел проверку или руководитель завернул диплом. Лева в этом году заканчивает и наша сессия по сравнению с его защитой – пустяк.