Максим с отцовской любовью называл на Надю принцессой, а Алина мысленно, с какой-то злостью, думала о том, что та по-настоящему избалованная принцесска. Алина не прекращала попытки донести до Максима, что тот излишне балует дочь, но казалось, он за своей слепой отцовской любовью не видит проблемы.

Лишь, когда Алина была в обществе своей подруги – Кристины, ей казалось, что она сбрасывает вечно сковывающие её тяжеленые кандалы неуверенности в себе, раздражения, неудовлетворенности и разочарования.

Кристина была её коллегой, они познакомились и сдружились благодаря работе. Она была женщиной тридцати лет, но поразительно молодо выглядящей. Кристина курила, завивала темные волосы и читала Достоевского. У неё был громкий смех и лукавые темные глаза.

Кристина всегда была в центре внимания и принимала его со снисхождением. Она, с небрежным изяществом и пухлыми губами накрашенными алой помадой, смотрелась выигрышно даже на фоне совсем молодых девушек.

Максим всеми силами пытался скрыть свою ярую антипатию к Кристине, но он не был способен на ложь или игру в симпатии. Его выдавало напряженное выражение лица, застивший взгляд и еле заметно искажавшаяся полоса губ.

Все его существо осуждало эту женщину, и он искренне не понимал, как его добрая и милая жена могла общаться с Кристиной.

Даже в том, как он произносил её имя была доля пренебрежения. Он часто говорил «та Кристина» или же «твоя подруга», как будто в звучании её имени уже было что-то оскорбительное для него.

Алина Кристиной восхищалась. Она была благодарна всем и вся, что эта женщина была её подругой.

Кристина была тем единственным, что Алина была не способна принести в жертву ради семейного счастья.

Кристина была такой, какой хотела бы быть сама Алина, но никогда бы не осмелилась. Она не осмеливалась даже признаться в этом себе. А Кристина, казалось, все понимает. Улыбалась немного снисходительно и по-доброму смотрела, рассказывая что-то, иногда отпивая красное вино и поигрывала туфлей на высокой шпильке, покачивая её на пальцах ноги.

Алине казалось, что она по-настоящему свободна, она та, кем является на самом деле лишь когда была наедине с Кристиной.

Без ребенка, что постоянно дергает за руку или же хныкает. Пропадает сутулость, которая, казалось, стала неотъемлемой. А скромная, едва заметная улыбка, превращается в обворожительную улыбку молодой женщины.

Когда же она возвращается к Максиму Алина вспоминала себя с неловкостью и стеснением. Обычно, она обвиняла во всем вино, из-за которого она становилась такой, как после ей казалось, нелепой. Потому она позволяла себе выпить лишь в компании своей подруги. И лишь тогда пропадала её скомканость движений, и она расслабленно-небрежно выравнивала спину и накручивала прядь волос на палец.

Возможно из-за этого Алина казалась сама себе лицемерной. Ей казалось, что она смотрит на себя в какое-то кривое зеркало, а по утрам, подобно клоуну, наносит грим.

Её попытки объединить эти две грани себя приводили к неудачам. И она предпринимала такие попытки лишь когда была немного пьяной, как будто забывала всю свою неуверенность и страхи. Когда в её крови не оставалось ни грамма алкоголя она как будто не находила смысла объединить эти две грани. Однажды вечером она сидела у зеркала, спиной к Максиму, она несколько часов назад вернулась со встречи с Кристиной, потому не могла бороться со своим стремлением поведать мужу о жизни Кристины, позабыв о антипатии того к этой женщине.

Через зеркало она видела, как её муж переворачивает подушку, поправляет одеяло и тогда, полная одушевления, она решила поведать то, что Кристина ей сегодня рассказала. Она всеми силами пыталась сделать свой голос безразличным, чтобы не выдать своего восхищения.