Татьяна вслух буркнула:

– Предупреждал он, блин, видите ли. Алкоголь, понимаешь, как-то не так влияет. Предупреждал. Ну и что?

Татьяна озлобленно продолжала рассуждать:

– Вот чувствую, ведь, что мог он изобразить все как надо. Мог! Но, повредничал. Зараза такая. А, может он и правда не врет? Тогда, почему все в этих ресторанах, барах, кафе, ну или просто на гулянках пьют, а потом знакомятся, и любовь? Нет, это он, точно, повредничал. Типа, это моя конура, тут мои правила, и будет так, как я сказал. И, вот ведь, подлюка, и мужика показал, и мужик ничего, симпатичный мужик. Мне понравился.

Татьяна перестала вытирать тарелку полотенцем и улыбнулась. И тут же нахмурилась и остервенело продолжила драить тарелку полотенцем:

– И никакой тебе любви, одна производственная тема. Да мне эта производственная тема, во, где сидит, на работе она мне осточертела.

Татьяна снова нежно улыбнулась:

– Нет, а мужик был ничего, симпатичный такой, на прибалта смахивал.

Тень сомнения пробежала по лицу Татьяны:

Стоп-стоп-стоп, а ведь я этого мужика вспомнила. Он к нашему Михалычу в кабинет приходил. А, из того, что было в этой комнате желаний следует, что он и является заказчиком той халтуры, которую нам Михалыч подкидывает. Ну, однако, и дела… Валька похоже права. В этом фургончике засели еще те деятели. Ну вот откуда они про этого парня узнали? Вопрос.

Татьяна снова улыбнулась:

– Нет, что ни говори, а Михалыч у нас золото. Если бы не он с его халтурой, мы бы все ноги протянули с такой зарплатой. Входит, где надо, нашего Михалыча знают, заказы ему подкидывают. Не к каким-то там Васям Пупкиным, а к нему с заказами идут.

Лицо Татьяны снова стало суровым:

– А, этот прибалт, хотел, чтобы мы нашего Михалыча кинули. Давайте говорит работать на прямую. Шалишь дружок! Мы своих не сдаем, и не кидаем. Нет, он, этот прибалт, конечно, парень симпатичный, но это дело у него не пройдет. Интересно, конечно, сколько с этой халтуры сам Михалыч имеет?

Татьяна задумчиво поморщилась:

– А, чего он уж там такого большого имеет? Ну, берет он свои комиссионные, и это правильно. Он эту халтуру надыбал, ему и флаг в руки.

Она снова перестала тереть тарелку:

– Хотя, конечно, интересно. Прибалт-то говорил, что, если с ним на прямую закантачить, то он платить будет в десять раз больше.

Полотенце вновь заскользило по тарелке:

– Врет, конечно. В десять раз больше, это сколько-же он платить собирается. Нет, это не реально. В таком случае, сколько же он отваливает Михалычу? Стоп, блин, размечталась дура. Остынь. Сказки это все, пустые сны.

Татьяна хлопнула себя ладонью по лбу:

– Е-мое. А, главное из башки совсем вылетело. У нас же с завтрашнего дня столовку на работе отменили. Ешкин кот, и как теперь жить? Столовку нам талонами отоваривали. С этими талонами хоть знали, что с голодухи не загнемся. А все это гребаное начальство. Им, видите-ли, эта столовка не подходит, у них от столовской еды несварение в желудках. Они теперь дома будут обедать. Им то никуда спешить не надо, они не опаздывают. Они, едрена мать, задерживаются. А для нас они, такую вот красивую сказочку придумали.