Когда я закрываю глаза, желтое лицо Бога, просвечивающее через мои веки, становится красным. Я открываю глаза и жмурюсь от яркого света. Мои пальцы отбрасывают на ковер тени, их очертания слегка размыты.

Ма дремлет рядом.

Вдруг я слышу какой-то звук и, стараясь не разбудить ее, тихонько встаю. У плиты кто-то скребется.

Живая вещь, зверек, совсем настоящий, а не из телевизора. Он на полу, ест что-то, может быть кусочек оладушка. У него есть хвост, и я догадываюсь, что это мышонок.

Я подхожу ближе, но малыш юркает под плиту – я и не знал, что можно так быстро бегать.

– Эй, мышонок, – шепчу я, боясь напугать его.

С мышами надо разговаривать тихо, об этом я узнал из книги об Алисе, только она по ошибке зовет свою кошку Дину. А мышь пугается и убегает. Я складываю руки в молитвенном жесте:

– Эй, мышонок, вернись, ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста…

Я жду долгие часы, но он не возвращается.

Ма, несомненно, спит.

Я открываю холодильник, но там почти ничего нет. Мыши любят сыр, но у нас его не осталось. Я достаю хлеб и, раскрошив кусочек на тарелке, ставлю ее у плиты. Скрючившись, я становлюсь перед ней на колени и снова жду.

И тут происходит чудо – мышонок высовывает свой нос, он у него остренький. Я чуть было не подскакиваю от радости, но вовремя спохватываюсь и сижу неподвижно. Он подходит к крошкам и обнюхивает их. Я стою примерно в двух футах от него, жаль, что линейка осталась в коробке под кроватью, я бы измерил поточнее. Но я понимаю, что двигаться нельзя, а то мышонок снова убежит. Я осматриваю его лапки, усы, загнутый хвостик. Он совсем настоящий, это самое большое животное, которое я когда-либо видел. Он в миллионы раз больше муравья или паука.

Вдруг что-то падает на плиту – шлёп. Я вскрикиваю и нечаянно наступаю на тарелку. Мышонка нет. Куда же он подевался? Может, упавшая книга раздавила его? Это «Объемный аэропорт», я просматриваю все страницы, но его нет. Зал багажа весь изорвался и больше уже не выступает над страницей.

Ма как-то странно смотрит на меня.

– Это ты его прогнала! – кричу я.

Она достает совок и сметает на него обломки тарелки.

– Как она оказалась на полу? Теперь у нас осталось всего две большие тарелки и одна маленькая…

Повар в «Алисе в Стране чудес» бросает в малыша тарелки и кастрюлю, которая чуть было не отбивает ему нос.

– Мышонку понравились крошки.

– Джек!

– Он настоящий, я его видел.

Ма отодвигает плиту, и мы обнаруживаем маленькую щель в дверной стене. Ма достает рулон алюминиевой фольги и начинает засовывать скатанные из нее шарики в эту щель.

– Не надо. Прошу тебя.

– Извини, но если заведется одна мышь, то скоро их будет уже целый десяток.

Что за чушь она несет?

Ма кладет фольгу и крепко хватает меня за плечи.

– Если мы оставим эту мышь, то скоро повсюду будут бегать ее дети. Они будут воровать нашу еду и разносить микробы на своих грязных лапках…

– Пусть едят мою пищу, я не голоден.

Но Ма не слушает меня. Она придвигает плиту к дверной стене.

Потом мы заклеиваем лентой «ангар» в книге «Объемный аэропорт», и он снова начинает выступать над страницей, но «зал багажа» починить уже нельзя – он весь разорван.

Мы сидим в кресле-качалке, и Ма, чтобы загладить свою вину, три раза читает мне «Дилана-землекопа».

– Давай попросим новую книгу в воскресенье, – предлагаю я.

Она кривит рот:

– Я уже просила три недели назад; я хотела подарить тебе книгу на день рождения. Но он сказал, чтобы мы отстали от него – у нас и так уже целая полка книг.

Я гляжу поверх ее головы на полку – на ней может уместиться в сто раз больше книг, если снять с нее другие вещи и положить под кровать рядом с яичной змеей. Или на шкаф… но на шкафу уже живут замок и лабиринт. Нелегко запомнить, где хранится та или иная вещь; Ма иногда говорит, что ненужные предметы надо выбрасывать, но я обычно нахожу для них местечко.