Понятие «прогресс» может быть использовано в политической программе как термин, выражающий определенные субъектные предпочтения и ожидания. Но теоретик должен помнить, что здесь – лишь условность, порожденная потребностями политической практики.

Опуская детали, можно сказать, что обычно прогресс марксисты определяют через следующие критерии: эмансипация человека и человечества^>58, преодоление социальной несправедливости, рост богатства общества, всё более полная реализация творческих возможностей человека, ширящееся просвещение, рост морального сознания, возрастание власти над природой и всё большее распространение человечества во Вселенной, научно-технический рост и так далее. Как мы видим, в большинстве своем всё это идеи чисто европейской цивилизации, и могут быть отвергнуты или отвергаются другими цивилизациями, как это мы видим в случае с ООНовской Декларацией прав человека.

Конечно, нам могут возразить, что в этом нет ничего удивительного, поскольку эти «другие цивилизации» стоят на более низкой ступени развития. Иными словами, большинство марксистов полагают, что развитие морали и культуры не могут быть отделены от развития общества. Соответственно, прогресс общества означает прогресс морали и культуры, и более прогрессивные общества являют более прогрессивную, более объективную мораль. Конструируя понятие прогресса, они якобы опираются не на исторический предрассудок, а на объективную, общечеловеческую мораль: «Факты неопровержимо свидетельствуют: человеческая мораль всегда носила исторический характер. В зависимости от изменения самого общества менялись нормы морали, представление о добре и зле, но исторический подход к морали далеко не равнозначен моральному релятивизму. Развитие морали носило кумулятивный характер. В исторически преходящей форме шло накопление того, что имеет непреходящий характер. В этом смысле можно говорить о формировании общечеловеческой морали, которая, однако, еще далека от завершения»^>59

В подобной формулировке проблему соотношения развития общества и морали обсуждать совершенно бессмысленно, поскольку эта формулировка опирается на логический круг в доказательстве, так как предполагает, что цивилизационное развитие неразрывно связано с прогрессом в области моральных и политических ценностей, а последние позволяют сконструировать «очевидные» критерии прогресса общества в целом. В то время как ещё только надо доказать, что существуют некие абсолютные ценности, которые и прогрессируют.^>60

Таким образом, нам вновь приходится отвечать на вопрос, поставленный в 1750 г. Дижонской Академией: «Способствовало ли возрождение наук и искусств улучшению нравов?». Помнится, за ответ на этот вопрос Ж. – Ж. Руссо был вознагражден весьма ободряющей премией. Хотя премия уже и выплачена, мы всё же попытаемся бескорыстно исследовать этот предмет вновь.

Действительно «факты неопровержимо свидетельствуют: человеческая мораль всегда носила исторический характер». И факты также свидетельствуют о реальности социального развития. Но пока вопрос о прогрессе остается открытым, мы ни в коей мере не можем интерпретировать это развитие как прогресс. Отождествлять прогресс и развитие нельзя ни в коем случае. «Развитие» – это во многом конвенциональное понятие, описывающее реальные процессы сущего. Говоря о развитии, мы подразумеваем под этим некоторое «восходящее» движение из одного состояния в другое. Конвенциональность здесь состоит в том, что вне всякой оценки мы соглашаемся рассматривать, например, возрастание сложности, повышение устойчивости структуры, освоение новых «пространств», повышение эффективности коммуникации со средой и большую устойчивость по отношению к этой среде, выявление новых свойств и возможностей и тому подобное, как критерии более «высокого» состояния, а понижение этих параметров – как критерии более «низкого» состояния. Подобная конвенциональность позволяет нам во многом