Радостью все крайности мира взаимно дополняются и становятся одним целым. Если будете в горах, то обратите внимание на то, как представлен горный массив издали. Сплошная стена, вершиной упирающаяся в облака. Кажется, что «забор до неба» не преодолеть, но чем ближе горный массив, тем отчётливее различимы очертания перевалов. А на ближних подступах видно дороги и тропы через хребет. Это такой закон, требующий только радостью о вечной жизни не падать духом, а подойти поближе к смерти, чтобы увидеть её и обуздать. Везде надо найти такой путь, который позволяет соединить невозможное с нашими возможностями. Таково условие жизни и такова природа торжества над смертью. Пасха – способность абсолютно малыми возможностями преодолеть абсолютно невозможное. Противоречие разрешается силой счастья.

Может ли огонь гореть в деревянной избе? Сразу возникает страшное в уме, но мы-то уже много тысяч лет знаем, что может. Причем безопасно для живущих. Победа над смертью была в тот момент, когда человек перестал бежать от огня, подошёл поближе и взял в руку горящую на самом конце ветку. Потом он, владея огнём, смог победить холод и голод условиях Севера. Опять радостью, коя возможна только о вечности жизни, соединены противоречия.

В секцию бокса пришёл новичок. Ему говорят, чтобы он не был трусом. Нужна сила духа. А так ли это? Великий Василий Ломаченко не боится выходить на ринг, но это не означает, что он не трус. Он мастерски уходит от ударов по голове и туловищу, то есть трусость всё-таки нужна для сбережения здоровья и психического комфорта. Если есть дорога через мост, то надо идти. А если нет её, то остановись. Всё просто и благоразумно. Причём тут смелость? Сила духа нужна для того, чтобы приблизиться ближе к опасности и победить её обузданием оной. Точно также идти на самые тяжёлые физические трудовые нагрузки можно, но сообразно тому, как боксёр выходит на бой с самым сильным противником. То есть отдыхать работая даже в тяжбе. Он, ввергая себя трудность в каждую секунду пребывает там, где ему безопасно для его здоровья. Так и в процессе работы надо быть там, где можно спать.

Если мы погрузимся в сферы жизнедеятельности древнего человека, то появится необходимость богословствовать уже жизненными посылами в понятийной системе «трудолюбие-леность». Как-то надо совместить одно с другим: пребывая в лени, много работать? Следуя уже выработанному в предыдущих абзацах формату суждений человек своей ленью должен быть и во сне, и в динамике физических нагрузок. И опять радостью надо соединить одно и другое, чтобы каждое взяло свое в этом мире счастья без вреда для другого, без взаимного исключения. И лень должна быть и несение нагрузки одновременно, ибо каждая из них – составляющие грани нашей природы.

Если человек лежит и, при этом, нет воздействий на душевный мир, то это никак не означает то, что у него остановились все биологические процессы. Они продолжают идти, но по какой-то причине душа даже не замечает, не чувствует эти движения в организме, ибо они его не отвлекают инородством жизни. Добавим к этому пешую прогулку. Пока шёл, раздумывал о том, что он скажет при встрече. То есть не контролировал движение ног и рук или не отвлекался от молитвы. Для психики нет травмы.

Теперь ещё более усложним задачу и в пределы прежней безмятежности (для способности ясно мыслить) включим ещё большую нагрузку, усилим тяготы рабочего процесса. Как бы повысим интенсивность, при этом не нарушая свой сон. Включается машинальность. То есть тяготы физического труда любой тяжести должны стать продолжением или составляющей биологической активности внутреннего мира организма, то есть также, как и физиологические процессы, выпасть из поля зрения психики: дыхание, пищеварение, работа всех иных внутренних органов. Внимание вновь должно сконцентрироваться на Боге, на образе абсолюта счастья. Лень остается с нами и в нас, то есть ни в коем разе никуда не должна пропасть, но только адаптироваться в самой этой интенсивной физической нагрузке, а именно оставаться на естественном для всей полноты радости жизни месте. Очень важно для достижения высшего оргазма соединить природой человека два контраста, в самом единении коих идёт проникновение Божественной сущности Абсолюта счастья во все сферы телесной природы. Иными словами, в каждом из нас есть хороший и плохой «я». Один говорит «надо», а другой «оставь на потом». Бытует мнение, что нужно побеждать в себе своё плохое «я» в этом противостоянии. На самом деле одно не должно торжествовать над другим, как взаимные противоположности. Одно и другое друг друга как-то гармонично дополняют, ибо в образе единого и цельного Бога обе реалии являются составляющими цельности единой природы. В образе Бога нет противоречий, ибо в Нём всё собрано воедино и в одном всё дополняет остальное.