Комментарии к «Федру» Платона. Книга третья Гермий Александрийский

Переводчик Валерий Алексеевич Антонов

© Гермий Александрийский, 2024

© Валерий Алексеевич Антонов, перевод, 2024

ISBN 978-5-0064-9495-4 (т. 3)

ISBN 978-5-0062-7434-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

EPMEIOY ΦΙΔΟΣΟΦΟΥ

TON ΕΙΣ TON ΠΛΑΤΩΝΟΣ ΦΑΙΔΡΟΝ

ΣΧΟΔΙΩΝ

TON ΕΙΣ ΤΡΙΑ TO TPITON

Таким образом, через призму мании и палинода Платон открывает глубокие слои человеческой природы и предполагает, что любовь, будучи одной из форм вдохновения, служит мостом к более высокому пониманию истинной красоты и счастья. Эротическая мания, как описано в рассуждении, становится не только физическим влечением, но и духовным стремлением к воссоединению с божественным.

Четыре вида мании, на которые указывает Сократ, подчеркивают важность каждой из них в духовном развитии личности. Пророческая, поэтическая и ритуальная мания, наряду с эротической, работают вместе, направляя душу к высшему пониманию своего места во Вселенной и связи с божественным. Это утверждение обогащает разговор о любви, подчеркивая, что стремление к единству с богами и друг с другом – это высший путь к счастью.

В конечном счете, изучая манию и ее многогранность, мы осознаем, что каждая из них – шаг к самосовершенствованию и глубокому пониманию той красоты, которая окружает нас и существует внутри нас, поддерживая бесконечный поиск любви и мудрости.

В комментариях Гермий также акцентирует внимание на том, как любовь служит катализатором для самопознания и самосовершенствования. Этот процесс восхождения к идеалам начинается с чувственной красоты, которая, хотя и привлекает внимание, является лишь первичным шагом на пути к более глубокому пониманию. Любовь, как форма мании, не ограничивается физическим влечением; она побуждает душу стремиться к знанию, истине и высшему добру. Через этот любовный порыв, душа начинает созерцать идеи справедливости и красоты в их абсолютной форме, оставляя позади мирские привязанности.

Сравнение душ с птенцами, жаждущими полета, подчеркивает тот внутренний конфликт, который испытывают люди на пути к самореализации. Многие из нас чувствуют этот порыв к высшим целям, но зачастую сталкиваются с внутренними и внешними препятствиями. Настоящее счастье и удовлетворение достигаются тогда, когда душа находит гармонию в своих частях, обретая справедливость и внутренний покой. Стремление к красоте и истине становится двигателем, который направляет нас к исполнению нашего предназначения.

Таким образом, любовь и красота выступают не только как объекты вожделения, но и как средства духовного роста и углубленного понимания самой сущности человеческого существования. Платон утверждает, что мы, стремясь к единству с высшими формами, не просто испытываем эмоции, но и открываем в себе потенциал для трансцендентного опыта, способного преобразовать не только личность, но и общество в целом.

Гермий обсуждает концепцию красоты как связующей силы, которая поднимает душу к умопостигаемому. Красота, подобно свету, вызывает восхищение и стремление к высшим идеям. Ученый, как врач, должен анализировать как положительные, так и отрицательные аспекты любви, которая может привести к распутству. Платон подчеркивает, что душа, стремящаяся к красоте, должна помнить о божественном, и это восхождение связано с внутренним теплом и энергией.

Когда душа созерцает красоту, она испытывает радость и стремление к высшим формам, но без красоты она увядает. Платон использует множество метафор, чтобы описать этот процесс, сравнивая душу с растением, нуждающимся в поливе. В конечном итоге, душа испытывает сладко-горькие чувства, когда стремится к красоте, но сталкивается с ограничениями материального мира.

Обсуждаются в третьей книге Гермия сложные эмоции, связанные с любовью и стремлением к красоте, подчеркивая, что эти чувства могут вызывать как радость, так и страдание. Гермий описывает, как любовь и желание красоты приводят к состоянию тревоги, когда человек радуется воспоминаниям о возлюбленном, но страдает от его отсутствия. Он также рассматривает различные аспекты любви, включая влияние богов на человеческие чувства и выбор возлюбленных, подчеркивая, что каждый человек воспринимает дары любви по-разному в зависимости от своей сущности.

Гермий упоминаются метафоры, связанные с освобождением от материальных привязанностей и стремлением к умопостигаемым формам. Утверждает, что истинная любовь ведет к единству и гармонии, а не к зависти или разделению. Он также подчеркивает важность философии и стремления к знанию как способа возвышения души и достижения божественного. В заключений, утверждает, что любовь и дружба основаны на стремлении к общему идеалу, что делает их священными и возвышенными.

Обсуждает природу любви и её связь с душой и телом, используя метафору колесницы, где душа представлена как возница, а две лошади символизируют разные аспекты человеческой природы: разум и желание. Влюбленные стремятся к единению с божественным, и их любовь может быть как возвышенной, так и низменной, в зависимости от того, как они контролируют свои желания. Выделяет важность самоконтроля и философского воспитания для достижения истинной любви, которая ведет к познанию красоты и добродетели. Он также подчеркивает, что истинная любовь не должна основываться на физической привлекательности, а должна стремиться к духовному единству. В конечном итоге, любовь рассматривается как путь к божественному, который требует усилий и самодисциплины, чтобы преодолеть низменные желания и достичь высшего состояния.

Таким образом, философская жизнь является путём к совершенству, где разум и духовность поднимают человека над приземлёнными желаниями и страстями. Взаимоотношения, основанные на истинной дружбе и любви, становятся свидетелями стремления к божественному. Истинные ценности, такие как красота и добродетель, позволяют человеку трансцендировать материальное существование и вступить в союз с высшими силами.

Эрос, как символ любви и единства, предлагает нам возможность углубить наше понимание жизни и межличностных отношений. Взывая к благодати богов, мы не только осознаём свою связь с высшим, но и становимся участниками великого космического порядка. Призыв к Эросу становится молитвой не только о материальных успехах, но и о становлении мудрости и духовной целостности.

Таким образом, каждое наше стремление и действие должны быть пронизаны осознанием божественного присутствия. Это созидательное движение выводит на путь превращения из смертного в бессмертное, ведя к глубинному пониманию истинной любви и дружбы через единство с божественным.

Таким образом, Гермий предлагает нам глубже задуматься о значимости и ценности писательства и речи. Он подчеркивает, что процессы выражения мысли не должны восприниматься как нечто постыдное, а наоборот – как проявление разума и цивилизованности. Умение говорить и писать умело, основываясь на знании и понимании, является заслугой, к которой следует стремиться.

Исследуя тему риторики, Гермий открыл нам богатство возможностей, которые предоставляет искусство слова. Он противопоставляет его поверхностному восприятию, указывая на то, что истинное мастерство заключается в понимании сути речи и ее целей. Каждый, кто стремится овладеть искусством, должен не только знать конкретные техники, но и осознавать, что за каждой речью стоит желание передать важные идеи и убедить слушателей.

В конечном итоге, понимание роли письма и риторики может обогатить наш опыт общения и взаимодействия с окружающим миром. Слова могут становиться мощным инструментом, способным как вдохновлять, так и преобразовывать наше восприятие реальности.

Таким образом, прохождение через хоры философии и искусств – это не просто упражнение ума, но и путь к обретению гармонии с Универсумом. Каждое божество, каждая муза призывают нас к самопознанию и внутреннему упорядочиванию, проясняя наше существование. Исследуя глубины этих вопросов, мы не только развиваем интеллект, но и укрепляем душу, что позволяет нам танцевать в унисон с космическими ритмами.

Необходимо помнить, что истина – это основа, на которой строится всякое искусство слова. Понимание сути вещей, их связи и природы ведет к более глубоким размышлениям и наблюдениям, открывающим перед нами бескрайние горизонты познания. Тщательное исследование и анализ обучают нас организовывать мысли и чувства, превращая хаос внутреннего мира в гармоничное целое.

Так давайте стремиться к возвышению и гармонии в нашем слове и делах, следуя примеру великих философов и муз. В этом стремлении мы сможем создать свой собственный хор, который будет прославлять как красоту, так и истину, что, в свою очередь, приблизит нас к божественному.

α. Eστι δη οὐν δεῦρο ὁ πᾶς ἥκων λογος 249d

Следующее повествование ведется от деления мании: ведь выступая против Эроса с самого начала через речь Лисия, он объявил, что очищения необходимы, потому что в какой-то момент было сказано против имени божественного. А что такое очищение? Вернее, очевидно, палинод. И поскольку на протяжении всей беседы и Лисий, и Сократ доказывали, что нельзя наделять манией любовника, по этой причине в палиноде он показал, что название мания не простое, но обозначает многое, и что мания превосходит воздержание. Он разделил эти мании на четыре: на пророческие, музыкальные, ритуальные и эротические, приписав им четырех богов: Аполлону, Музам, Дионису и Эросу, и указал, сколько благ каждая из трех маний дает людям, а именно: пророческая мания дает предсказание будущего времени, как мы можем преуспеть в жизни; поэтическая мания дарует славу людям и таким образом воспитывает человеческий род; ритуальная мания очищает старые послания; намереваясь говорить о четвертой мании, о которой идет речь во всем рассуждении, он, прежде чем рассказать о ней, упомянув о бессмертии души, ее идее, жизни, нисхождении и восхождении и обо всем, о чем говорилось ранее, говорит о том, сколько благ дает эротическая мания. | И он использовал, как кто-то мог бы сказать, рассуждение в соответствии с анализом: то есть конечная цель человечества есть не что иное, как счастье, то есть связь. Связь с богами (ибо Платон не относит счастье к внешним вещам) возникает, когда душа, присутствуя и наблюдая всю разумную и небесную красоту, вспоминает о разумной красоте: она вспоминает то, что когда-то видела, ибо воспоминание происходит о том, что человек знал, видел или слышал. В какой-то момент оно созерцало божества, связанные с ним самим; оно причащалось, независимо от того, бессмертно оно или нет: ведь если бы оно не было бессмертным, то, очевидно, оно не причащалось и не вспоминало. Поэтому сначала он говорит о бессмертии души и идеи и о том, что за этим следует, а затем подводит нас к тому, к чему призвана привести любовь, а именно к умопостигаемой сущности и божественной красоте, простой и непоколебимой: «Ибо как, – говорит он, – существуют состояния экстаза, так и эта красота умопостигаемого сохраняет душу и утверждает ее с богами», поэтому он также называет ее «высшей формой безумия». В этих словах он резюмирует все, что было сказано выше. Следует также отметить, что нельзя разделять состояния экстаза: они переплетаются друг с другом, ведь ни ритуальное, ни поэтическое, ни пророческое не может существовать без силы любви, поэтому, возможно, любовь даже более божественна. Вот в чем примечательный аспект: здесь приводится полное рассуждение о четвертой мании, которая действительно является прекраснейшим из всех энтузиазмов. Итак, что же представляет собой эта так называемая вещь? В то время как мы обсуждали многочисленные преимущества, предоставляемые другими маниями, мы ничего не сказали об этой; следует отметить, что все, о чем говорилось выше, было установлено с ее помощью: она объясняет, какие блага предлагает любовь, и подчеркивает, что все рассуждение и серьезность в отношении этой мании любви заключается в том, что она превосходит все другие.