– Ну и о чем ты плачешь, лиса рыжая?, – был задан кем-то вопрос. – Забыла, девочка моя, что смерти нет?
Ав не узнал собственного голоса.
– Что ты сказал?
Руки, закрывавшие его глаза, разжались, и Ав спиной почувствовал, что произошли какие-то перемены. Ему показалось, что женщина, укусившая его, растерялась. Что она чем-то в себе изменилась. Он не видел ее, – она стояла сзади, – но неплохо чувствовал. Даже ростом она стала как будто ниже. Не выше Марии. И еще, Ав готов был поклясться, что услышал, как в ее груди что-то хрустнуло. Словно она громко сглотнула. Или у нее разорвалось сердце. Фиалками еще не запахло, но вкус расплавленного золота у него во рту уже появился. Оказывается, оно тоже имеет свой вкус.
– Ничего я тебе не говорил, пусти, —
сбросил Ав, наконец, с себя ее руки. И в этот момент увидел округлившиеся глаза кузена, обращенные не на него. Темнокожая икнула и свалилась с колен Константина. Шлепнулась прямо на пол. Больно, наверное, стукнулась. Но не вскрикнула и даже не охнула, а, не вставая с четверенек, быстро поползла за кресло. Худенькая юркнула следом за ней.
– Повтори, что ты сказал, —
услышал Ав за своей спиной женский голос. И не понял, кому он принадлежит. Точно не Елене. И не матери. И вообще, какой-то незнакомый. Стоп, что значит незнакомый?!… —
– Как ты меня назвал?
В наступившей пугающей тишине Ав слышал, как за его спиной продолжают происходить беззаконные превращения. —
– Ну ладно, Виталий, поздно уже, – услышал он и похолодел. – Вечно ты где-то допоздна шляешься, а я тут одна… Замерзла совсем. Идем, согреешь меня. Хватит тебе возиться. Ешь давай быстро. И вина еще выпей. Эй, где вы там?, —
крикнула стоявшая за спиной женщина, как Ав понял, крикнула она девчонкам, но те вылезать из-за укрытия не захотели. Тогда поднялся Константин. На деревянных ногах он обошел стол и налил в бокал Ава неразбавленного вина. Молча. Руки его дрожали. Ав накинулся на еду. Мигрень странным образом прошла и аппетит проснулся просто волчий. Он не ел, а пожирал остатки фазана, с хрустом перемалывая даже его кости. Чуть не захлебнулся вином. Закашлялся. И тут же получил удар по спине. Однако, не обернулся узнать, кто это его лупит. А крепкий такой удар! Зато кашлять перестал. И единственное, о чем он думал, что повторял словно заклинание, – что оборачиваться не нужно.
– Ну их всех… Вот просто не оборачивайся и все…, – поддержал его Иосиф. – Все хорошо, но только не оборачивайся. Чего ты там не видел? И совсем не страшно. Ничего же не случилось. Чего они все так перепугались? Подумаешь… Главное, не оборачивайся!
Время заполночь… Заснула…
– Ты можешь есть быстрее?! И хватит уже пить! Пойдем скорее. Сначала искупаешь меня. А где твоя спальня? И не забудь, – груши для меня захвати, а то забываешь все время.
Мария, потеряв терпение и не особо полагаясь на память Ава, перегнулась через его плечо и подхватила со стола корзинку с грушами. Константин как стоял с кувшином вина в руках, так и остался с ним стоять. Такое ощущение, что он и дышать перестал.
Да чтоб он сгорел, этот твой Ездра! Чтоб его разорвало!…
В доме первосвященника все еще спали, когда в потайную комнату, о существовании которой где-то под самой крышей мало кто догадывался, вошел человек без лица и растолкал Каифу. Про деликатность он как-то забыл. Даже не постучал. Бывает. Должно быть полагал, что хозяин не спит. Что в такой день он просто не сумеет заснуть. А чем еще можно оправдать подобную бесцеремонность? Взял, ввалился, как к себе домой, да еще наследил кругом. Ноги, кстати, мог бы и вытереть. Деревенщина!… Ну да Бог с ним. Каифа долго привыкал к шокирующим манерам своего секретаря, а, точнее говоря, учился не замечать их полное отсутствие, в общем как-то его терпел, потому что доверял этому дикарю такие секреты, какие не доверяют даже самым близким людям. Не без оснований не доверяют, надо сказать. Это насчет близких. В общем, секреты были. Еще какие! К тому же этот неандерталец, обладавший феноменальной памятью и невероятной физической силой, говоривший на четырех языках кроме арамейского, исключительно квалифицированно исполнял в том числе и такие поручения, которые запросто могли бы разрушить представления обычного человека о том, каковы обязанности и назначение первосвященника одной из великих религий. Его роль в политике и быть может не только Израиля. Впрочем, не об этом сейчас…