– Не начнешь. Теперь все с тобой будет в порядке.
Если мое пророчество не сбудется, можешь побить меня камнями!
– Ну, милый мой, да ты уже в первом предложении столько ошибок умудрился наделать, что его узнать невозможно!, – возмутился Михаэль.
– Ничего, я поняла, – успокоила его Мария. – Это он из Второзакония пытается нам читать. Узнать действительно трудно, но я знаю, зачем он взялся оттуда читать, – и, повернувшись к сыну Каифы, спокойно глядя ему прямо в глаза, сказала: – ты хочешь дать понять, как с нами поступишь, когда станешь первосвященником. Не правда ли? Ну так слушай, как это звучит на самом деле: “Если восстанет среди тебя пророк, или сновидец, и представит тебе знамение или чудо, и сбудется то знамение или чудо, о котором он говорил тебе, и скажет притом: «Пойдем вслед богов иных, которых ты не знаешь, и будем служить им», – то не слушай слов пророка сего, или сновидца сего; ибо через сие искушает вас Господь, Бог ваш, чтобы узнать, любите ли вы Господа, Бога вашего от всего сердца вашего и от всей души вашей; Господу, Богу вашему, последуйте и Его бойтесь, заповеди Его соблюдайте и гласа Его слушайте, и Ему служите, и к Нему прилепляйтесь; а пророка того или сновидца того должно предать смерти за то, что он уговаривал вас отступить от Господа, Бога вашего…”
– Достаточно, дочка!, – остановил ее потрясенный Каифа. – Ты убедила нас в том, что тору знаешь. В отличии от моего оболтуса…, – и обернулся к Иосифу. – А ты, похоже, и в самом деле неплохой учитель. Скажи, а моего сына мог бы так же натаскать?
– Поздно. А потом, главное в учении – это же не слова из свитка зубрить…
– Это я понимаю.
– Не уверен.
– Что значит “не уверен”?!…, – вскинулся Каифа.
– Да ты не обижайся. Я ведь тоже не все понимаю.
– Чего ты не понимаешь?
– Того, например, каким образом Мессия умудрится остаться в живых, когда произнесет то самое слово. Которое нам с тобой известно…
– О чем ты говоришь? Оно же не будет обращено против Бога! И не будет призывать…
– Да ты глухой, что ли?! Не слышал, что сейчас Мария сказала?
– Так ведь умный человек отличит…, – начал Каифа.
– Мне совершенно наплевать, – оборвал его Иосиф, – кто начнет убивать Мессию, умный человек или дурак! Я не хочу, чтобы его убивали!
– Ты не веришь во власть первосвященника?… В мою власть над этими…
– При чем здесь?… Я, конечно, верю в твою мудрость… И в твою власть над синедрионом. Более того, я почти уверен, что не ты захочешь убивать Мессию… если он вдруг явится при нашей жизни. Но что, если первосвященник, чье имя запомнится в веках только тем, что при нем в наш мир приходил Мессия, окажется не столь добрым, как ты?
– Но позвольте, о Мессии в священных книгах нет ни единого упоминания, —
влез в разговор сын Каифы, стремясь как-то реабилитироваться после сокрушительного фиаско. Чем вот только? Важностью, которую на себя напустил? —
– С какой стати мы должны его ждать? Про лжепророков мы уже слышали.
– Вот видишь, – криво улыбнулся Иосиф загрустившему Каифе, – а ты говоришь…
– Ты Исаию читать не пробовал?, —
жуя мясо и даже не оборачиваясь к сыну Каифы, что было, мягко говоря, невежливо, сквозь зубы процедил Михаэль. —
– Был у нас такой пророк. Из великих, между прочим…
– Хочешь, я тебе из него почитаю? Что помню…, —
тут же предложила помощь своей жертве Мария. —
– А то ведь ты сам не найдешь. Или пропустишь главное. Там же нигде большими буквами не написано, что он говорит о Мессии. И картинок, как в греческих книжках, нет. Вот, слушай: – “Это все будет, когда родится Ребенок, Богом данный нам Сын, который станет поводырем, и назовут Его: Чудотворный Советник, Бог Всемогущий, Вечный Отец и Князь мира…”; или вот еще – в другом месте: “Дух Господа будет в этом Ребенке, дух мудрости, разума, могущества и дар вести за собой…”; или вот смотри, как красиво Исаия сказал. Это он как бы из будущего написал. Он же – пророк. Вперед, значит, все видел… “Он взошел пред Ним, как отпрыск и как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему. Он был презрен и умален пред людьми, муж скорбей и изведавший болезни, и мы отвращали от Него лице свое; Он был презираем и мы ни во что ставили Его. Но Он взял на Себя наши немощи и понес наши болезни; а мы думали, что Он был поражаем, наказуем и уничижен Богом. Но Он изъязвлен был за грехи наши и мучим за беззакония наши; наказание мира нашего было на Нем, и ранами Его мы исцелились…”.