***

Один из первого поколения смертных, кто был допущен к Богам, – вор и клятвопреступник Тантал – накормил богов мясом убитого им же собственного сына. И он передавал все разговоры богов смертным. За это весь род его был проклят, но его потомки болтали по земле, что знают, что боги создали расу сверхлюдей, и ее только надо пробудить. Наследники Римов, бредивших вечной империей и приведенных к власти своими же народами, взялись то реализовывать. Это были сын кузнеца и двое сыновей сапожников, что родились к исходу XIX века. Богов они не чтили, давно на себя примерив их одежды, но всех их объединяло то, что они верили, что власть выше жизни и смерти – это как бы было подслушано от богов тем же Танталом. Они восхваляли свои легионы, объявив их сверхлюдьми с правом убивать других. Потом схватились между собой, каждый мечтая построить свою мировую империю – наследницу. Но третьего Рима не будет, так же, как и третьего Нерона. Во втором акте рядом будут сидеть, опять же, трое. Двое из них жили сладкими воспоминаниями о своей имперской истории, а третий предвкушал захват мира если не штыком, то деньгами и словоблудием. Но опять ведь третьего Рима не случится, Господь такой воли людям не даст. И даже самому новому оружию – деньгам – он не позволит воцариться среди людей. Всему придет время. Когда люди научатся считывать информацию с гамма-излучения тантала, тогда и получат информацию о богопроизводстве, а пока что используют его в производстве лопат. У Агасфера было время на легкую интересную работу: создавать среди людей идеи, развивать их и подтверждать. Это и инопланетяне с кругами на полях, снежный человек и зомби-апокалипсис, да и много чего другого. Однако он все чаще думал о том теплом апрельском дне, что-то в нем никак не умирало, и где-то глубоко жило отдельно от него, того, кто продался из страха. Но ведь он продал только тело, душа-то не продается и не дарится. Страха у него становилось все меньше.

***

Сегодня Сла̀ва во сне награждали – за что и чем было непонятно, но процедура проходила очень даже торжественно и пышно. Были и шлемы с красными звездами, и погоны с гербами, и гарделя, сияющие золотом, и даже пуговицы с орлами. Вдруг, нежданно, среди этого томного величия завыли волки и захрюкали свиньи. Они тоже сидели за столами, с сальными мордами, и пили водку из больших кружек. Из какой-то табакерки выскочил Зуд и опять полез целоваться.

На скамейке у дома сидел Вовчѝк и пальцем одной руки ковырял под ногтем другой руки. Похоже, вчерашняя закуска беспокоила. Он поджидал проспавшего Сла̀ва, имея какие-то планы по сегодняшнему дню. На улице было туманно и безветренно, но не очень что бы и холодно. Вовчѝк уже тоже перестал умываться, но еще как-то пытался убрать под ногтями. Из имеющихся на сегодня мероприятий, «Гастрономический фестиваль» показался наиболее живым и аппетитным. Это значило, что в ближайшей корчме есть не будут, а сразу двинут на место. Туда ехать пришлось довольно долго, но это того стоило, ведь открывающаяся картинка впечатляла и обнадеживала. Здание было уложено в пять террас под сплошным прозрачным столом, где и вкушались яства. Лифт поднял их на пятый этаж; было видно, как на четвертом развлекаются мужелюбы. Заставленное столами пространство терялось в мягких поворотах.

Заполнение было по утреннему часу довольно плотное, все от чего-то отдыхали. Уселись, меню, как и везде, было два: одно с гастрономией еды, другое с ассортиментом тел. Вовчѝк начал со второго. Заведение было статусное, тут привезут тебе по высказанному набору достоинств и способностей. Вовчѝку и придумывать было не надо, он хотел эталонную Мамо̀нт. Через минуту на стол стали таскать жратву, которой было валом. Что такое горчица и хрен, им было неведомо, зато знамо, что сие – отличный толкач мяса, но такое было не везде. Все пошло – и холодные языки, и хвосты, зажаренные до хруста. Небольшой туманчик вперемешку со сладким дымком сигарет настраивал на хорошие мысли, а водочка эти мысли шлифовала до сладострастных желаний. Подбежал носатенький распорядитель, достал блокнот и стал записывать желания. Параметры Вовчѝка были известны заранее, а Сла̀в опять завыебывался и сказал, что будет только самую лучшую. Носатенький похмыкал, кивнул и исчез. Кругом сношались, здесь это делали в маленьких кабинках, расставленных вдоль стен, двери в них не закрывались для остроты ощущений. Никогда не прекращающееся веселье разогревало кровь и будоражило потенциал, который, впрочем, всегда был в хорошей спортивной форме. Водочка «Прелюдия» сначала теплом, а затем и свежестью наполняла нутро. И пусть кто-нибудь скажет, что это не комфорт проживания.