Сначала он объяснил мальчикам, что верхнее стекло трубки микроскопа называется «окуляром», а нижнее – «объективом», затем показал им, как следует направлять свет с помощью зеркальца. После этого он взял маленькое стеклышко и положил на него каплю воды.

– В ней есть животные? – спросил Ганс.

– Нет. Вода эта совершенно чистая, дистиллированная. А вот в этих пакетиках у меня сохраняются образцы ила или тины, которую я собирал во время наших экскурсий в лужах и по берегу реки.

При этих словах Гольм положил на стол несколько пакетиков с темно-бурым порошком. Гольм насыпал немного порошка в каплю воды и затем прикрыл ее другим стеклышком, величиной с гривенник, а толщиной – в лист тонкой бумаги. Этот «препарат» он положил под объектив микроскопа и предложил Францу посмотреть в окуляр.

Все поле зрения, казалось, было усеяно тысячами фигурок самых разнообразных очертаний, усаженных остриями и изукрашенных пестрыми рисунками.

– Неужели это тот самый порошок? – изумился Франц.

– Он самый, – отвечал доктор. – Для невооруженного глаза этот порошок казался просто порошком. А на деле – это сотни тысяч мельчайших живых существ. Они очень просто устроены и размножаются просто делением пополам. Их так и называют «диатомей», что по-гречески значит «разделяющиеся». Уже более двух тысяч видов их известны ученым, но в нашем иле, может быть, найдутся и новые, еще неизвестные в науке, виды. Завтра я постараюсь показать вам живых диатомей.

– А где же мы их достанем?

– В море. Вытащим пару водорослей и, наверное, найдем на них все, что нам нужно. Порядочно диатомей можно найти и в желудках некоторых рыб.

– Рыб? Сколько же должна съесть их рыба, чтобы насытиться?

– Если бы рыба ловила каждую диатомею отдельно, то она, понятно, умерла бы с голоду. Но она поглощает их вместе со всякой иной пищей. На многих водорослях диатомеи встречаются тысячами, так что рыба сразу глотает их массами.

– А как быстро размножаются диатомеи?

– Так быстро, что в течение нескольких суток одна диатомея может дать потомство в миллионы штук. Она делится пополам, половинки быстро вырастают и снова делятся, и так без конца.

– Вот если бы слоны и киты так могли размножаться, пожалуй через год-другой и места на Земле не хватило бы.

– Ты думаешь? – засмеялся Гольм. – А знаешь, что получится из потомства только одной маленькой инфузории-туфельки? Если собрать потомство, которое она даст в течение двух-трех тысяч поколений, а для этого нужно всего десяток лет, то… Знаешь, что будет? Потомство это по своему объему будет больше, чем земной шар. Больше земного шара!.. Понял?

– Как же…

– … этого не случается – хочешь ты сказать? А очень просто. Туфельки быстро размножаются, но их погибает так много, что… Видишь, снова пример равновесия в природе.

Начинало темнеть. Глаза мальчиков утомились от напряженного смотрения в микроскоп. Поэтому Гольм спрятал его, пообещав показать им вскоре еще более замечательные вещи.

Тем временем «Наутилус» несся на всех парах по океану. Стоя на мостике, штурман опытной рукой вел судно к намеченной цели.

Устье Нигера. – Боннии и бенины. – Обезьянья гора. – Сражение с обезьянами и постыдное бегство. – Отрезаны от своих. – Спальня в стволе баобаба. – Ночное нападение носорогов. – Два Робинзона. – Буйволы. – Единоборство доктора Гольма с таинственным противником. – Снова все вместе.

Скоро пароход начал приближаться к устьям реки Нигера. В этой болотистой, мало исследованной части Африки, с убийственным для европейцев климатом, наши путешественники намеревались сделать высадку. Им было известно, что по берегам Нигера живут негритянские племена, стоящие на очень низкой ступени развития. Некоторые из них, как говорили, были еще чуть ли не людоедами.