Николас нашёл его сидящим на крыльце под навесом. Дождь, наконец, перестал, оставив после себя сырую прохладу июньской ночи. По звёздному небу тревожно бежали рваные облака. Ник подошёл к школьнику и, накинув ему на плечи ветровку, присел рядом. Воздух после дождя пах растущей на полузаброшенной территории полынью. Где-то неподалёку распевался хор лягушек.

– Чего тут сидишь? Простынешь ещё, – проворчал хозяин кафе, покосившись на парнишку.

Подняв голову, Чанмин смотрел на усыпанное звёздами небо. На его впалых щеках нарисовались ямочки, он улыбался и… плакал? Николас замер в недоумении. По бледным щекам школьника ручьём текли тихие слёзы.

– Ты… Ты чего? – только спросил Ник, не смея тронуть парнишку, будто побаиваясь спугнуть.

– Хён, – проговорил Чанмин, пытаясь побороть сдавившие горло рыдания, – я… ты прости меня, я не хотел никого волновать, все и так на взводе.

– Ерунда какая, – выдохнул Николас, – все мы здесь собрались для того, чтобы помогать друг другу, мы ведь теперь команда, так?

– Тогда я баг в вашей команде, – всхлипнул Чанмин, – понимаешь… Дэсон-хён – сильный и храбрый, ты – отважный и всегда знаешь что делать, Лукас… он – дерзкий, Риччи – …айдол, а я… я – трус. Тебе не следовало спасать такого, как я…

– Ты это о чём? – удивился Ник такой смене настроения парнишки.

Ещё недавно Чанмин бойко крутился вокруг Джинни, радовался вернувшемуся электричеству и изучал подобранный дрон, так что же произошло за каких-то полчаса, на которые Николас выпал из реальности, позволив себе ненадолго погрузиться в самостоятельный анализ происходящего?

– Там, в городе, – тихо проговорил сквозь слёзы Чанмин, – ты спас мне жизнь… ты пожертвовал собой, закрыл меня, хотя знаешь всего лишь один день.

– Ах, ты об этом, – усмехнулся Ник, – в тот момент я не думал, я просто сделал, то, что нужно было сделать, так бы каждый поступил на моём месте.

– Нет, – выдавил из себя школьник, всхлипывая, – не каждый.

Чанмин зажмурился, пытаясь отогнать всплывший в воспоминаниях небольшой белый грузовик, перевернувшийся на обочине дороги. Разлитые по асфальту жидкости: не разберёшь, масло ли, тосол, бензин и залитый кровью молодой парень на месте водителя.

– Мне было двенадцать, когда это случилось, – пересилив себя, всё же начал Чанмин, – машина перевернулась. Я запаниковал. Отстегнул ремень и…

Школьник ненадолго замолчал, шмыгая сопливым от слёз носом. Уставившись полным слёз взглядом в темноту ночи, он, всхлипнув, продолжил:

– Там был хён, мой старший брат. Он был за рулём. Всё было, как во сне. Я испугался, ужасно испугался, перелез через него и вылез из машины, а потом…

Покусывая в отчаянии губу, Чанмин всё же нашёл в себе силы закончить:

– Потом отбежал на несколько метров и замер там, не решаясь прийти на помощь. А он весь в крови, там, без сознания. И…

В памяти школьника вспыхнул взрыв.

– Хён умер в тот день… – выплюнул Чанмин, еле сдерживая собравшуюся от истерии слюну во рту, – если бы я тогда… если бы я помог ему… но я… – слёзы потекли с пущей силой, – из-за меня… я жалкий трус, хён… поэтому…

Чанмин поднял полный отчаяния взгляд на Николаса:

– Если вдруг случится что-то опасное, хён, не рассчитывай на меня, я себя знаю, я не герой, я так не смогу… я сбегу, оставлю, предам. Потому что я слабый трус.

Плечи парнишки поникли. Сотрясаясь в рыданиях, он закрыл ладонями заплаканное лицо. Ник вздохнул и, осторожно положив руку на плечо Чанмина, начал тихонько успокаивающе похлопывать.

– Тебе было всего лишь двенадцать, – мягким голосом начал Николас, – в мире происходят вещи, которые мы не в силах изменить. Да и… кто знает, что случилось бы, если бы ты тогда бросился на помощь?