Закончив письмо, я как можно быстрее запечатала его и кинула на кровать.

– Однажды ты всё равно получишь такое послание, Тадди. Я сама выбрала такую специальность, – шепнула я конверту. – Только надеюсь, что не в этот раз.

Перед выходом из сторожки мне оставалось сделать кое-что важное: не забыть пучок засушенной полыни и вывернуть что-то из вещей наизнанку.

Мысленно поблагодарив профессора по травничеству за бесценные знания, я быстро нашла травы в саквояже. «Если поджечь пучок засушенной полыни, то дым отпугнёт зло и очистит разум». Тадеуш смеялся над тем, как я могла цитировать учебники, но ведь это помогало!

В голове тут же всплыла цитата из сборника советов по борьбе с проклятиями: «Отправляясь в проклятое место, выворачивайте что-то из одежды – так вы становитесь невидимым для тех, кто туманит разум». Сняв шоссы, я поспешно вывернула их наизнанку и снова натянула.

Наконец, довольная своей готовностью, я вышла из сторожки на промозглые вересковые пустоши.

Холмы, покрытые лиловыми цветами вереска, холодные лучи солнца и промозглый ветер – типичный Йоркшир.

– Для начала надо найти проклятый холм. Он притягивает людей, значит, притянет и меня. – За год отшельнической жизни на разных пустошах я приобрела привычку говорить сама с собой. К счастью, собеседник был образованный и понимал меня с полуслова.

Медленно гуляя по холму, я то и дело растопыривала пальцы, пытаясь почувствовать вибрации, свойственные сильным проклятиям. Здесь они просто обязаны были проявиться, ведь в этой местности сначала пропадали животные, потом дети, а недавно исчезла супруга графа Ферфакса. Разумеется, после этого граф тут же направил запрос в Британский колледж Академии, а они уже передали его Санторо.

Это было моё первое настолько серьёзное исследование. «Если смогу снять здесь проклятие, то закончу диссертацию к зиме… И поеду на болота Нового Орлеана!» Думая о своих будущих магических изысканиях, я едва не наступила на сухой серый вереск.

– Вот ты где!

На холме, к которому я подошла, не было ни одного лилового цветка – только сухие колючки и странный сладковатый запах. Я быстро достала пучок полыни и, создав огонёк на кончике пальца, подожгла его. Дым дрожал, как будто отшатываясь от холма. «Придётся, дымок», – мысленно уговаривала я его, делая шаг вперёд и тут же споткнувшись.

Сработали вывернутые шоссы: предупредили о плохом пути, задерживая меня. Обойдя холм с другой стороны, я, уже не спотыкаясь, начала подъём.

Найти эпицентр проклятия было несложно. В какой-то момент, сделав очередной шаг, я почувствовала, как кто-то касается моего плеча.

– Сестрёнка! Ты тоже тут? Я так соскучился! – голос Тадеуша был обычным, точно таким, как я помнила.

Улыбнувшись, я закрыла глаза и даже не попыталась обернуться: выпускников Академии такой простой обманкой пронять было нельзя. К сожалению, дети, встретив в таких местах иллюзии родных, часто отправлялись за ними, попадая под действие проклятия. И погибали. Мне нужно было не допустить повторения таких случаев в этой пустоши, и я решила начать с простейшего заклинания «Очищение».

Очертив в воздухе пифагорейский пентакль, я распахнула глаза и чётко прочла формулу:

– Ab aeterno, ab antiquo, ab initio mundi requiescat in pace.

– КАК ТЫ С – С-СМЕЕШЬ?.. – сущность, что говорила как Тадеуш, явила свой истинный скрипучий голос.

– Requiescat in pace! Отпусти эти земли! – Опустившись на колени, я прижала ладонь к холму, выпуская в него почти весь свой резерв.

«Здесь было совершено много зла… Не справлюсь…» – вдруг поняла я. Сила, что мне противостояла, не была ни духом, ни демоном – просто злость с чистом виде. Такие проклятия появлялись в местах сражений или массовых захоронений, когда ярость сотен людей проникала в саму землю.