В следующий раз Джон отправился к железной дороге сам. И, посидев достаточно в леске у путей, тоже увидел товарный поезд. Причем Фаркаш, у которого отец и дед работали на железной дороге, утверждал: поезд не местного производства. Слишком маленький для здешних товарняков: всего несколько вагонов. Ходил неизвестный состав нерегулярно, и это тоже подсказывало, что ничего хорошего он не везет.

Местные власти на таинственный поезд не обращали внимания. Джона это не удивляло – они и хефашские пикапы со взрывчаткой умудрялись не замечать.

Короля из Джона не вышло, но земли вокруг лагеря он привык считать своей вотчиной. И если официальным властям наплевать, кто и что к ним возит, значит, заняться поездом предстоит ему.

– Я вестернов не смотрел, – сказал он повесившему нос Гранту. – Ее величество не позволяли. Дурное американское влияние, экспансия низкой культуры.

Бойцы, кажется, собрались высказать сочувствие, но тут Маллори сказал:

– Едет.

Капрал всегда все слышал раньше всех, будь то поезд, самолет или очередной отряд гвардейцев. Впрочем, в последнее время гвардейцев за ними почти не посылали. Видно, его величество полностью разочаровался в сыне и не верит, что тот способен хоть как-то угрожать королю.

Замолчали – и через некоторое время дальний стук колес услышали все. Грант и Тейлор отбежали дальше вдоль насыпи.

По мнению Джона, товарняк был самым обыкновенным. Но само его присутствие здесь, неумолимое приближение по чуть гудящим в тишине рельсам наводили тревогу – Джон невольно вспомнил о Хантеровом «призраке». Он суеверно испугался, что состав возьмет и переедет препятствие; может, и вправду нужно было послушать Гранта и взорвать рельсы…

Однако же поезд замедлил ход и остановился, немного не доехав до поваленного дерева. Застыл. Машинист, очевидно, думал, стоит вылезать или нет, и Джон замер в своем укрытии. Наконец дверь тепловоза распахнулась, из кабины выпрыгнули двое и направились к дереву.

Дальше все и впрямь было похоже на вестерн. Джон с Маллори кинулись на них, одного Джон ударил сзади по затылку, другого обезвредил Маллори. Джон обернулся и увидел, как Фаркаш запрыгивает в кабину.

Машинист замычал; Джон перевернул его к себе лицом, как следует приложил о дерево.

– Что везете?

Тот молчал, подбородок у него трясся.

– Что вы, мать твою, везете?

Маллори сказал второму:

– Слышал, что спрашивают? Будешь отвечать?

Тот вдруг залопотал на чужом, смутно знакомом языке.

– Это что, командир? Идиш?

Джон прислушался, уже надевая на машиниста наручники.

– Это немецкий, Мэл.

Пленников оттащили в сторону, примотали на всякий случай к деревьям и оставили под надзором капрала. Джон кивнул Фишеру:

– Так. Осторожно. Мы не знаем, что там внутри. И кто.

– Да гранатой внутрь шибануть, и все дела.

– Мы не знаем, что там, – повторил Джон.

Невдалеке затрещали ветки: вторая группа бежала вдоль поезда.

Фаркаш высунулся из кабины:

– Я двери разблокировал, должны вручную открываться, только проволоку размотайте!

На проволочные закрутки времени ушло немного. Состав стоял подозрительно тихий, и Джону это не нравилось. А нравилась – все больше – идея насчет гранаты. Он потянулся к двери, но Маллори его оттеснил. Надо же, парни до сих пор берегут его, как будто он принц.

– Только ост… – начал Джон, и тут Тейлора отбросило от двери выстрелом.

Джона кто-то оттолкнул, и ребята начали палить внутрь. Когда выстрелы прекратились, Грант заскочил в поезд и скинул на землю тело, одетое в черное; следом передал Джону винтовку.

– Ты смотри, что у него.

– Наша?

– Да нет. Я таких не видел…

Он услышал за спиной скрежет и вовремя развернулся, уже на ходу начиная стрелять, и правильно – в двери следующего вагона оказалась щель, в щель – выставлено дуло.