– Разумеется. Но Комиссия получала доклады о причинах выбраковки ваших подопечных. Нашу идеологию усвоили далеко не все…

– Я не сомневаюсь, что Комиссия прекрасно информирована обо всем, что у нас здесь происходит…

– Э, док, вот только на меня так смотреть не надо. – Бернс поднял руки вверх.

– Так или иначе, – продолжил гость, – ваш объект четырнадцать способен точно так же взбрыкнуть.

– И вы предлагаете ликвидировать агента, в которого столько было вложено, только потому, что он может «взбрыкнуть»?

– Да поймите наконец, мы не в состоянии вкладывать в него и дальше, и в целях сохранения секретности…

В вентиляционной трубе было пыльно, и Агент, силясь не чихнуть, пропустил конец фразы.

– Так отправь его на задание.

Это сказал куратор.

– Четырнадцатый уже несколько раз выходил на миссии в моем сопровождении и вполне может справиться один. И вы сами убедитесь, на что он способен.

– А если во время миссии он сбежит? – снова гость.

– Вы опять не слушаете меня, коллега. Он верен «Нойе Орднунгу». Для него в побеге нет смысла.

Гость молчал, раздумывая, а Агент не мог совладать с эмоциями. Дядь Вася считал, что он готов к одиночной миссии! Даже доктор Вернер так считал. Зря Агент его боялся. Доктор ведь всегда говорил: все процедуры и тесты и даже коррекция – только для того, чтобы сделать Агента сильнее.

– Ну хорошо, – утомленно произнес гость. – Я свяжусь с Комиссией. Хотя и не уверен, что она одобрит эту… самодеятельность. Следует подобрать задание, которое можно доверить ребенку.

– Он не ребенок, – сказал куратор. – Он боец.

Это верно. Он боец.

Агент допил сок, отнес стакан в подсобку, куда указала хозяйка.

Он не просто боец – он воин «Нойе Орднунга». «Точная копия Воина, – сказал однажды доктор Вернер. – У тебя те же самые гены и та же самая кровь. Это значит, что ты можешь то, на что большинство смертных не способны. Много людей трудились над тем, чтобы создать Воина. Еще больше – над тем, чтобы усовершенствовать его копии. Если у нас получится, ты станешь практически совершенным оружием…»

Конечно, станет. Агент сможет выполнить миссию. И когда он вернется на базу, они увидят, что завершать проект не нужно.

Агент помыл стакан в маленькой раковине и искал, куда бы его поставить, когда услышал шаги за дверью магазина. Увидел, как внутрь зашли два парня в спортивных костюмах, и быстро спрятался за шкафчик с жестяными банками.

– Мир тебе, мать, – сказал тот, что поздоровее.

– Да где его с вами возьмешь, этот мир, – вздохнула тетка. – Знаю я, зачем явились. В подсобку вон идите, там на ящиках написано «консервы».

Агент стоял не двигаясь. Парни зашли в подсобку и, явно делая это не в первый раз, быстро отыскали нужные коробки и в несколько ходок вытащили на улицу.

– Тот ящик, где звякает, – там я вам сливовицы домашней налила. Она крепкая, вместо спирта будет. А с лекарствами – уж извините, на меня и в прошлый раз в аптеке уже косились, не ровен час, в ГСБ потащат…

– Вы наша спасительница, – сказал другой парень, щуплый и белобрысый. – Как все закончится, сам вам памятник поставит. Прямо в столице, на площади.

– Поставят, поставят, – сказала хозяйка, – и без него обойдутся. Вот прямо тут на кладбище, уже скоро. Ваша братия меня в могилу сведет. Да, вот что еще. Сара, которая в центре торгует, говорит: приходили, о вас спрашивали. Кто да что, она не знает, но, я так думаю, из структур. Передайте его голоштанному высочеству, чтобы сидел тихо и не высовывался.

Агент услышал, как зафырчала машина, и вышел наконец из убежища. Тетка уставилась на него с испугом: она явно о нем забыла.