Кладбище начиналось с больших железных ворот. Едва переступив порог, бабки тут же смолкли, а громкие всхлипы, как по щелчку, затихли. Впереди зажигались принесенные свечи. Как Оксана успела заметить, они были у всех, кроме нее.

«Могла бы догадаться», – сама на себя выругалась девушка.

Пока мужики выкапывали могилу, Оксана, оглядываясь по сторонам, поняла, что крестов и памятников не так уж и много, как она ожидала увидеть. Может, штук сорок на все кладбище и один большой склеп. Могилы, без цветов и венков, не отличались ухоженностью и заросли бурьяном, но абсолютно везде стояли подсвечники. Среди могил, под редкими бликами солнечных лучей, едва проглядывающих сквозь кучевые облака, мерещились полупрозрачные силуэты людей. Они просто ходили взад-вперед, убитые в своей печали и тоске.

– Не смотри на них, – шикнула на нее рыжая женщина и протянула ей зажженную свечку.

– Спасибо, – кивнула Оксана, подавляя кашель в першащем горле. – А кто это?

– Неупокоенные, – ответила женщина. – Днем они безобидные, но ночью им на глаза лучше не попадаться. Кладбища они, слава богам, не покидают. Но и привлекать их внимание горем нельзя.

– А почему неупокоенные? – шепотом спросила Оксана. – На кладбище всех же по церковным обычаям хоронят, да и родственники оплакивают.

– Некому было их оплакивать и некому грехи их было отпустить. Священников в деревне нет, – так же тихо пояснила женщина.

Оксана кивнула. Хотелось задать больше вопросов. Например, откуда здесь столько нечисти? Как люди вообще могут сосуществовать с ней? Но, во-первых, было не место и не время для таких расспросов, а во-вторых, Оксана догадывалась уже и сама: туман их привел за собой, или, наоборот, они пришли сами, а живут лишь потому, что соблюдают правила, да и сама нечисть, судя по всему, тоже, ведь иначе вымерла уже бы вся деревня.

– Туман… – задумавшись, протянула Оксана, когда ящик с головой Саныча опустили в землю.

Аня еле сдерживала всхлипы, опустившись коленями на землю, дрожащей рукой бросая в могилу горсть земли, а второй держала свечку так, что вниз закапал воск.

Стас поднял Аню и прижал к себе, что-то шепча на ухо и целуя в лоб. Его взгляд Оксана видела даже с расстояния – тяжелый, задумчивый. Он то и дело кого-то выискивал в толпе, изредка останавливая вопросительный взгляд на ней. Оксана только пожимала плечами.

Все жители деревни бросили горсть земли с каплями воска в могилу под пение молитвы.

Оксана подошла к могиле последней, после чего рыжий парень прекратил чтение и могилку окончательно засыпали землей, сверху ставя железный крест с надписью:

Сергей Александрович Костенко

«Саныч…, – мысленно произнесла имя человека, который помог добраться до деревни. Человека, который предупреждал ее не убегать за пределы деревни. – Прости…»

Уже оборачиваясь, девушка почувствовала чью-то ладонь на запястье и встретилась взглядом с тем рыжим парнем.

– Приходи на поминки, – шепнул он и опустил ее. – Надо поговорить.

Сморщившись от неожиданного прикосновения, Оксана едва заметно кивнула и отошла в сторону. Как ни странно, душ на кладбище она не боялась. Вернее, было неуютно, что их можно видеть, но страха, как в лесу или в тумане, она не ощущала.

Собравшись уходить, Оксана взглянула еще на один крест, на котором было три фарфоровые фотографии с именами. Подойдя чуть ближе, девушка сглотнула подступивший к горлу ком.

Игнатьев Игорь Павлович

Игнатьева Диана Дмитриевна

Игнатьева Оксана Игоревна

Ее семья считалась погибшей. Им даже возвели крест. Вспомнились почему-то и слова одной гадалки, к которой Оксана и Яна (подруга из универа) ходили по приколу. Яна хотела узнать что-то про будущее, Оксана же попала к ней просто за компанию.