– Господи…

– Я же предупреждал, – сказал казах. – Это не похоже ни на одну шахту, что вам доводилось видеть. Но клянусь, это единственный способ добыть этот ускользающий ублюдок, который никогда не залегает пластами, а рассеян в земле, перемешан с вольфрамитом и касситеритом.

Марсель жестом указал на людей, работающих в нечеловеческих условиях.

– Сколько им платят?

– Один евро.

– В час?

– Вы с ума сошли? В день.

Во второй половине дня, после того как они объехали озеро и проехали около тридцати километров на дряхлом грузовике, который, казалось, специально находил все ямы на узкой дороге из красной земли, они пересекли ручей, воды которого доходили до осей, и оказались на обширной равнине. Здесь деревья вырвали с корнем с помощью динамита.

Почти все «шахтёры» были подростками, почти детьми. Они вползали на четвереньках в узкие дыры, вырытые в склонах холмов, рискуя быть погребёнными заживо под обвалами, ведь хлипкие штольни не имели никакой опоры.

Покрытые пылью, исхудавшие, с воспалёнными глазами, они походили на армию призраков, которые несколько мгновений рассматривали прибывших, будто те явились с другой планеты.

И, возможно, так оно и было, ведь этот мир казался чужим, словно с далёкой звезды.

– А эти сколько получают? – спросил Марсель Валери.

– Двадцать центов.

– Двадцать центов за риск умереть там внутри? – ужаснулся он.

– Никто их не заставляет.

– Вы уверены?

– Достаточно.

– Каков уровень смертности?

– В среднем от пяти до семи погибших в месяц. Но у этой работы есть одно преимущество – хоронить их не нужно. Если кто-то остаётся под завалом, просто ставят крест и дело с концом.

– Жестоко, но практично, – тихо заметил бельгиец.

Долгое время он молча изучал всё вокруг, затем достал из кармана насквозь пропитанной потом рубашки маленький калькулятор, быстро что-то вычислил под пристальным взглядом казаха и наконец сказал, как будто невзначай:

– Тридцать миллионов – и никаких торгов.

– Евро? – недоверчиво переспросил тот.

– Евро.

– Сделка!

Эладио Медрано сумел зарекомендовать себя как один из лучших адвокатов по уголовным делам в США.

Большая часть его огромного состояния поступала от защиты мафиози и южноамериканских наркоторговцев, которые ценили не только его мастерство перед присяжными, но и то, что он свободно говорил по-испански, что значительно облегчало взаимопонимание.

Его нынешний клиент, Роберто Кармона, более известный под зловещим прозвищем «Кортакуэвоc» (Разрезающий Яйца) из-за своей маниакальной привычки кастрировать врагов и конкурентов, был задержан в Эль-Пасо по обвинению в контрабанде в страну более двухсот тонн кокаина. Для перевозки он использовал весьма необычный метод – советскую подводную лодку, которая переправляла тюки с наркотиками из Тампико (Мексика) на остров Матагорда (Техас), откуда они затем направлялись автомобильным транспортом в Хьюстон, Остин или Сан-Антонио.

В любой другой период своей жизни Эладио Медрано был бы счастлив получить столь сложное, интересное и прибыльное дело, которое обещало ему огромные гонорары, даже если бы он не смог добиться хотя бы условного освобождения для своего подзащитного. Однако за месяц, прошедший с момента тревожного заседания совета директоров «Далл & Хьюстон», его приоритеты резко изменились.

Убийства Ричарда Марзана и Бена Сандорфа, с которыми он провёл бесчисленные часы за столом переговоров или играя в гольф на полях Pine Crest Golf Club, видневшихся из окон его офиса, открыли ему глаза на горькую реальность. Теперь речь шла не о крупном гонораре или биржевой стоимости акций, а о возможности самому оказаться в бочке с вином, глиняной амфоре или другом подобном сосуде.