– Ннно… – замычал Савелий – Ннам…

– Не перечь, паря! Вам, ой как полезно будет! И видали, и «невидали» узрите! Спасибо ещё скажете! Сегодня до внученьки, Аринушки, на Ближнюю Заимку съездим-обернёмся… Баньку обещаю вечером! – Пахом как-то сам обрадовался принятому им так легко решению. – Давай, давай! Свою упряжь полегче соберите, в одну лошадку! Узка тропа-то! Ха! – он рассмеялся – Собирание… Игры… Ха! И я пойду свою колясочку упрягу, да гостинцев Аринушке соберу… Ха! Собирание! Ишь, ребятки!

Он ушёл. Добромир и Ратибор тоже пошли перепрячь повозки. А «академики» сидели как-то приумолкнув- призадумавшись…

«Что же? Как поступить? Дед этот… Примета? Знак? Тоже Урок нам? Может отцу, Командору, на Волхов по радиотелефону позвонить? Посоветоваться? Неее… Игрок ты, али нет!? И… Собирание это тоже? Да? Да! Едем! С дедом!» – думал Савелий Андреич.

«Едем! Как ужасно-уныло было бы жить в мире, когда не с кем было бы поговорить не только о музыке, живописи, поэзии, но и о сказках, житии-нежити… Мир – иллюзии и фантазии, а не только дела-делишки, заботушки, да Уроки… Игра – всё! И иллюзии, и Уроки! И сказки! Да!» – думал Джеймс Дэниэл.

«Забавный, причудливый «рыбачок» … Облик и окрас меняет как рыб…, нет, как диковинный морской моллюск. Ха – осьминог! Во, точно! Спрут – отшельник! Дедушка с говорком деревенским… И раз – острые, умные глаза-щупальцы, осанка… Ну… – генерал ГРУ! Даже ноздри генеральские… Внюхиваются! Впечатляет! Ого! Нрав беркута и волчий норов. Ни слово «ужас», ни он сам такого не смутит. Оскалится – и всё…» – думал Игнат.

– Ну, вот! Готова моя каретка! Что, Бражка, съездим до Аринушки? – обратился Пахом к своей лошади. Та забила копытом! Тоже, видать, рада дорожке, да пути… – Эхма! «На безлюдье и сидни в честь»… А зачем оружия столько? «По безлюдью смерть не ходит». Путь наш не «сокольничий»… Так, «гужевой», да «стольничий», гостевой… Ну, ха-ха, вы-то, может, и «бояры с путём»… А я пока так – «дорожный человек»… Попутничать желаю!

Ехали чуть менее двух часов. Странно, но лесная узкая тропинка, сначала тихая, светлая вдруг завела в какие-то прямо дебри. Хм… Ну, странности… Вновь они, родные! И будут! И ухабы, да холмы… Дрожки Пахома отчаянно кренились… А он всё балагурил. Имя лошади его, «Бражка», очень в пору было. Дед сидел в армячке Селифанове и «выдавал» наизусть целые куски из последних глав «Мёртвых душ»… Ну… «Русь-Тройка» и прочее. И как славна дорога по «глади русской, широкой». По глади широкой может и славна… А вот дедок начал цитировать Платона. Об утопизме-идеализме его рассуждать:

– Эхна! Ума – палата! Номер 6! – Ха-Ха! – смеялся «Селифан» – Всё у философов – идея! Идеализм! Он, Платоша, не советовал к власти ни военных, ни людей искусства допущать! Токмо философов! Ну, типа конфуцианские идеи… А человек-то парадоксален! Ухабист! И, ха, Игрив! И в грехах, и в поисках… Моя бабка, ведьма, говаривала: «Девка игрива, да прясть ленива… Всё ей игрушка… Эка балушка – блядушка – потешка»… Нет, парни, не думайте: я понимаю, что Игра высокая тоже службой бывает.

– А откуда ты, дедушка, Гоголя да Платона так хорошо знаешь? – простодушно спросил Дан.

– Так читывал по молодости … я, братушки мои, на филфаке в МГУ учился, филологию, да философию познавал… Да и люблю… Читал много… Страсть! До… того, как Урок получил. С 5-го курса ушёл… Ха… диплома не получив… Да суета всё…

«Вот те на! А откудова эти «надысь», «ничаво», «быват» – подумали «академики» – Дааа… Быват!»

– А вы, уважаемый, как сами-то к философским учениям? С почтением, али как? «Балушка?» – стебанулся Игнат, внимательно вглядываясь в лицо «рыбачка».