Между тем, что бы ни говорил сейчас Акламин, Глеб все больше склонялся к тому, что должен приложить все силы, чтобы выяснить, откуда дует ветер, и покончить с подонками. В голове уже складывалось нечто вроде плана дальнейших действий. И эти действия, разумеется, шли вразрез с намерениями тех, кто убил Даршина.

Оперативники Акламина, составив по описаниям Глеба фотороботы, плотно занялись поиском Савелия и Семена. Но с первого же дня начались пробуксовки, всякая новая информация при проверке оказывалась пустым звоном, будто намеренно в руки им вкладывались неточные сведения. Где бы ни появлялись опера, их уже там ждали и разводили руками. Исай тоже разослал своих людей по городу. Рыскали повсюду, пытаясь найти выходы на паленое зелье. Но наскоком ни у тех, ни у других не получалось. Пришлось смириться с тем, что собирать информацию придется по крупицам. Корозов после смерти Даршина чувствовал себя скованно. Непонятная вина сжимала душу. Ему казалось, что все смотрели на него, показывали пальцами и говорили шепотом, что вот он тот человек, из-за которого убили Даршина. Глебу словно не хватало воздуха. Он был постоянно в нервозном состоянии. Не сидел на месте, как заведенный мотался по городу, бесцельно заезжал в разные магазины, рассеянно ходил по отделам, ничего не покупал. Продавцы разочарованно смотрели ему в спину, когда он выходил за двери. Часто хватался за телефон, звонил Исаю, повторяя прежние распоряжения или отдавая новые, которые, в общем-то, походили на предыдущие. Нетерпение распирало его. И даже дождливая погода не досаждала. Он попросту не замечал ее. В конце дня подъехал к торговому центру «Фрегат». Дождь к этому времени сбавил темп и моросил слегка. Внутри торгового центра было не протолкнуться. Глеб привычно сделал круг по бутикам. Забрел в бутик мужской одежды. Остановился у стенда с рубашками. Подошла юркая разговорчивая продавщица и начала выкладывать перед ним рубашки, многословно расхваливая каждую. Глеб невнимательно слушал ее, потом покачал головой, отвернулся и шагнул к выходу. И в этот миг за дверью среди двигавшейся толпы людей увидал в середине зала приземистого преступника с часто моргающими глазами. Одетый в костюм со слегка намоченными дождем плечами, с мокрыми волосами, тот смотрел прямо на Глеба. Открыто и уверенно. Корозов от неожиданности содрогнулся, кровь ударила в лицо. Тотчас вскинул руку в направлении парня, крикнул:

– Стой!

Взгляды охранников заметались по толпе. Но особенно никто не бросился в глаза. Пока вдруг не увидали, как невысокий парень крутнулся, метнувшись в гущу толпы, и, оглядываясь, заспешил прочь. Глеб махнул охранникам:

– Догнать! Взять!

Один из них бросился за преступником. Второй остался около Глеба. Но Корозов вспыхнул, негодуя, что тот топчется возле него:

– Чего ждешь? Вперед! За ним! Догнать!

– Нельзя, Глеб. Не имею права покидать тебя, – напомнил охранник, смотря на него виновато.

– Имеешь, если я приказываю! – возмутил Корозов. – Это бандит, его надо взять! Пошел!

Без особой уверенности, что он делает правильно, охранник сорвался с места и нырнул в толпу. Глеб тяжело дышал. Люди суетливо обходили его, натыкаясь то сбоку, то сзади, и с любопытством смотрели, не понимая, что происходит. Он отступил к двери бутика. Был возбужден и не обратил внимания, что у него за спиной кто-то остановился. Услыхал возле уха спокойный голос:

– Зачем шумишь? Это ни к чему!

Повернув голову, Глеб натолкнулся взглядом на лицо Семена со шрамом на верхней губе. И его обдало холодным потом. Он мгновенно сообразил, что допустил оплошность, оставшись без охраны, что преступники опять переиграли его. Савелий просто-напросто отвлек охранников на себя. Семен за спиной, не дожидаясь, пока Корозов сообразит, как ему быть в этом положении, снова произнес: