– Помоги Драгомиру. Он ведь был очень хорошим хлевным. Я только сейчас начинаю его понимать.

– Тимофей кое-как обернулся, глядя поверх наваленной кучи. Станимир понуро провожал его взглядом.

– Когда мы всё восстановим, приходи к нам. Для меня ты всегда будешь желанным гостем, – Тимофей поддел ногой дверь и вышел наружу.

Дверь за ним захлопнулась сама, как мальчику показалось, со словом «удачи».

Быстро добежав до дома, Тимофей сложил принесенную солому рядом с дверью своего хлева. Распахнув дверь, впуская свежий воздух, мальчик вошел внутрь. Неприятная полутьма поглотила его и затащила внутрь. Работать предстояло очень много, но Тимофей никогда не боялся трудностей.

Собирать тухлятину, которая когда-то была соломой, а теперь представляла из себя непонятное месиво, оказалось очень сложно. Она застревала в щелях, проваливалась между досок, пачкала пол. Из растревоженной соломы в разные стороны понеслись жуки и многоножки. Тимофею пришлось выходить не один и не два раза, прежде чем под этой кучей стал просматриваться пол, или, точнее, то, что от него осталось (обтёсанные бревна, служившие полом, когда-то были предметом зависти всей деревни. – у большинства селян полы были земляными, но сейчас даже в полумраке было видно, что представляют они собой ужасное зрелище). Теперь руки марать было слишком противно, да и опасно – кто знает, что может скрываться под этой топкой массой (откуда взялась вся эта сырость, еще предстояло подумать)? Так что Тимофей решил воспользоваться рогатиной, всегда хранящейся в сенях избы (отец ею практически не пользовался, на охоту он ходил очень редко, а для чего-нибудь другого применить рогатину у него воображения не хватало).

Рогатина была широкой, но Тимофея это не смущало – главное, чтобы было чем ковырять. Попробовав подцепить грязную солому несколько раз, Тимофей понял тщетность своих усилий и в сердцах ткнул рогатину в остатки соломы.

– Ай! Ты чего дерёшься! – Солома разлетелась в разные стороны, и на поверхности показался Драгомир. – Чего это ты делаешь? Что задумал? – начал он наступать на Тимофея. – Это моя солома, положи на место! – Драгомир спросонья только сейчас обратил внимание на отсутствие большей части его любимой соломы. – Куда ты все подевал?

– Извини, что я тебя зацепил, вся эта мерзость теперь на гумне догнивает, – Тимофей сам удивился своему спокойствию. – Не волнуйся, я принёс тебе замену.

– Какая может быть замена? – Драгомир не знал, что и сказать, но сдаваться не хотел.

– Соломой, конечно. Потерпи немного, я сейчас всё уберу. К сожалению, эта рогатина мне не подходит, придётся возиться вручную.

– А ладно. – Драгомир махнул рукой. – Вся жизнь моя сплошное недоразумение. Можешь издеваться надо мной дальше.

Тимофей не стал ничего отвечать, а принялся за дело.

К сожалению, уборка заняла весь день. Тимофей носился туда сюда, то к гумну – выбрасывать мусор и грязь, то к реке – отмываться и нести воду. Чем больше он тер и поливал водой, тем сильнее размазывалась грязь. Тимофей уже начал терять терпение, но тут помог домовой, предложив Тимофею какой-то серый порошок. Высыпав его в бадью с водой, Домослав помешал жидкость большой деревянной ложкой и предложил Тимофею попробовать помыть пол теперь. Тимофею уже было трудно удивляться (слишком уж много всего произошло за последнее время), но так быстро пол начал принимать приятный и совершенно чистый вид, что мальчик на радостях помыл даже стены, боясь, что моющие свойства воды закончатся.

За этим занятием его и застали родители. Отец сначала захотел раскричаться и даже успел воскликнуть: «ЧТО?!», но потом плюнул на чистый пол и ушел в дом. Мама же подошла к Тимофею, похвалила его и позвала к столу, но попросила подойти только после того, как поест отец.