Мы за руки брались,
боясь упустить всё это:
Порхающий снег,
в тиши колокольный звон,
Двенадцать ступеней вверх
по строкам сонета
И камень средневековый
со всех сторон.
В январское утро
запомни ты нас такими
Беспечными серыми птицами,
старый Львов.
Как этому городу,
нам ни язык, ни имя
Дай Бог не менять
в эпоху больших снегов.
Февраль 2012
Скрипач над Харьковом
Снова стали дни короткими, морозными,
Дышат паром на вокзале поезда.
Собирались посмотреть на паровозы мы,
Да уехали надолго, навсегда.
Укатало лето нас крутыми горками,
Принесла пургу сорока на хвосте.
Стынут новые скамейки в парке Горького —
В парке горького вина и новостей.
На Сумской скользит брусчатка под колёсами,
На Бурсацком спуске снега – завались.
Собирались в Новый год войти тверёзыми,
Только праздники опять не задались.
Дым сгоревшего отечества отхаркивать,
Может быть, придётся много лет потом.
Но склонился в тишине скрипач над Харьковом.
Нам услышать бы, о чём играет он.
Декабрь 2018
Хабаровск – Харьков
Между городом Ха и городом Ха —
Вся страна изо льна и мха,
Из дощатых сараев и пьяных рож,
Из полей, где овёс да рожь.
Где густеет в ночи грозовая мгла,
Невесомо несут крыла
Из далёкого города Ха – в город Ха
Пару строк моего стиха.
Я вчера был неправ, а сегодня прав,
Но едва ли я стал другим.
Сколько будут ещё нас хватать за рукав,
Сколько раз перепишут гимн?
Сколько будет Левше крутить потроха
Неподкованная блоха?
У меня на востоке лежит город Ха
И на западе – город Ха.
На востоке Амур потерял берега,
Репетируя новый потоп.
А на западе тихая Лопань-река
По-осеннему морщит лоб,
И по городу Ха под крик петуха
Разлетаются миражи.
Обнимает рассвет оба города Ха,
Где мне выпала честь пожить.
Что там, в писаной торбе? Дешёвый товар —
Пара сотен стихов, пустяк.
Мне по Рымарской на Уссурийский бульвар
Не спуститься, увы, никак.
Но когда небеса на удачу скупы
И погода весь день плоха,
Остаётся в ответ на причуды судьбы
Усмехаться тихонько: «Ха!»
Сентябрь 2013
Хабаровск
М. П. Журавлёву11
Вот и апрель, растаял снег в моём дворе,
Стучит берёзовая ветка по стеклу.
А помнишь, как мы тосковали в январе
По бликам солнца, по весеннему теплу?
И лишь полночных кухонь дружеский союз
Нам обещал, что стает снег, в конце концов,
Что вскоре минус переменится на плюс,
И перестанет ветер обжигать лицо.
И опять на высоком утёсе поёт
Под гитару старик-балагур,
А внизу во всю ширь – ледоход, ледоход:
Просыпается древний Амур.
Нас в это утро не удержит старый дом.
Мы выйдем в город и смешаемся с толпой,
По Муравьёв-Амурской улице пройдём
Походкой лёгкою до парка над рекой.
Мы будем пить апрельский воздух, как вино,
Пьянеть и с видом расшалившихся детей
У новых касс кинотеатра «Совкино»
Кормить батоном беспризорных голубей.
И минувшее – давний хабаровский сон —
Вдруг тихонько коснётся плеча:
Иннокентьевских колоколов перезвон
Да Успенского храма свеча.
Хабаровск – юность бестолковая моя,
Нам наяву смотреть с тобою эти сны.
Там на утёсе светит солнечный маяк.
Как хорошо, что мы дожили до весны!
А вдоль реки из века старого дома,
Как в песне, словно паруса, стремятся ввысь.
С Вокзальной площади Хабаров-атаман
Нас провожает в наши странствия всю жизнь.
Спой нам песню свою, бородатый Матвей.
Ты не стар, ты всегда super-star.
На жару не ворчи, в холода не болей,
Мой товарищ – Амурский бульвар.
Июль 2002
Земляки
Однотипные кухни, темнота за окном.
Что Москва, что Хабаровск – не имеет значенья.
Мы сидим за накрытым скатёркой столом, —
Чай байкальский и лампы петербургской свеченье.
Под цветным абажуром девятнадцатый век
Приютился в столетье уже двадцать первом.