В западноевропейских странах раскачивают непосредственно колокол при свободно подвешенном языке.

В России колокола скрепляли с железным стержнем квадратного сечения – «матицей». Для пропуска матицы наверху у колокола существует «маточник» – большая петля с отверстием, по сторонам которой располагаются дополнительные петли – «уши» колокола. Матица продевалась в петлю и в ней заклинивалась. И петли, и матица, и верхушки ушей заделывались для жесткости в дубовую колоду веретенообразной формы (вал), собранный из клиньев и окованный обручами. На вал накидывались продетые сквозь уши железные петли. Выходящие на обе стороны из вала концы матицы выковывались круглыми. Эти концы вкладывались в железные «гнезда», предварительно заложенные каменщиками в столпы звона. Колокол, намертво скрепленный с валом, поднимался на ярус звона и ставился в гнезде. Так и говорили: «поставить колокол». К валу снизу приделывался очеп – длинный или короткий шест с веревкой на конце. У тяжелого колокола веревка оканчивалась стременем, куда звонарь ставил ногу, помогая себе при звоне.

Псково-Печерский монастырь известен не только чудом уцелевшей архитектурой средневекового псково-новгородского зодчества, но и своими колоколами, уникальным древним очепным способом звукоизвлечения, сохранившимся только в обители.

В ранних описях монастыря сообщается, что «в три большие колокола звон производится посредством больших коромысел».

Звучание псково-печерских колоколов никогда не прерывалось, даже во время проходившей в Советской России кампании «колокола на индустриализацию»: в соответствии с Тартуским договором монастырь находился на земле, которая с 1920 по 1940 год входила в состав Эстонского государства.

В настоящее время колокола размещены на Большой звоннице, на звоннице Никольской церкви при часах и на крыльце ризницы.

Когда-то, в XVII веке, они звонили у храма Антония и Феодосия Печерских, а во второй половине XVIII века – на деревянной колокольне при церкви Дмитрия Ростовского.

Известный исследователь колоколов и колокольного звона А.Б. Никаноров считает, что «очепный звон – оптимальная система для выявления всех физических возможностей колокола, который во многом сам задает звуковые параметры, необходимую силу ударов, их частоту (ритм)», и «наиболее типичным видом древнего звона с участием очепных колоколов, исполнявшимся на звонницах псковского типа, следует считать благовест и перебор (“благовест переменяясь”). Это наиболее архаичные формы колокольного звона, в которых важнейшим выразительным средством является не ритм, а тембр. Последовательные, многократно повторяемые удары и циклы этих ударов ярко выявляют звуковые краски колоколов».

Не случайно все, кто хоть раз слышал звон колоколов в Печерах, не могут его забыть никогда. Этот звон невозможно воссоздать на других подборах колоколов, он не поддается записи на пленку, его можно только слушать и восхищаться в древнем монастыре.

В книге «Загорск» В.И. Балдин рассказывает, как при реставрации в 1960 году Духовской церкви в Троице-Сергиевой лавре, построенной псковскими мастерами в 1476 году, в толще стен тщетно искали лестницу, по которой можно было бы подняться к колоколам, но не нашли: ее никогда и не было.

С XVI века в России используют особый «язычный» способ, при котором колокол неподвижно закреплен, а звук извлекают за счет удара языка по внутреннему краю колокола.

Большой диапазон звучания не зависит от способа звона. Здесь важно, каким набором колоколов управляет звонарь или несколько звонарей. Особенно красив звон, когда чистые и звонкие звуки возникают на фоне густого и сильного гула. В России церковные колокола были большие, и раскачивать их было чрезвычайно трудно.