Вот что писал в своем дневнике М.Пришвин, побывавший в Троице-Сергиевой лавре: «Как по-разному умирали колокола… Я был свидетелем гибели… Сбрасывались величайшие в мире колокола годуновской эпохи… было очень похоже на зрелище публичной казни».

На двух старых фотографиях – два события. На одной люди, пришедшие увидеть чудо – завершение их труднейшей работы – строительства колокольни, отливки колокола. Здесь и мастера, и рабочие, те, кто внес пожертвования (а в этом богоугодном деле участвовали, как правило, практически все местные верующие, независимо от их состояния). Через некоторое время закончится подъем колокола, он займет предназначенное ему место. И полетит его долгожданный звон к каждому сердцу. И тогда начнется праздник всех участников торжеств, ведь это их труд, их мастерство, их желание, их вера.

На другой – холодный зимний день в Троице-Сергиевой лавре. Сброшен «Царь-колокол» – он сброшен, но… не разбился. На лежащего сбрасывают «Годунова» – добивают. «Годунов» особо почитался в православном мире, это он звонил в осажденной обители, призывая народ в страшный период Смуты объединиться и изгнать интервентов с земли русской. И ни души. А люди? Вера?

И вновь война – Отечественная. Миллионы погибших. Сожженные деревни, города. Разрушенные монастыри, храмы.

Колокола как люди – вместе с ними они пережили ужасы бойни – умирали, получали ранения, а выжившие встречали победу.

Звоны православного Большого колокола (1,8 т), установленного в соборе Александра Невского в Париже, для всех живущих вне отечества были связующим с далекой родиной звеном. Ведь возвели храм «для укрепления веры и памяти о родине». Впервые «русский» звон прозвучал над французской землей в 1877 году.

В конце 40-х годов XIX века число русских, приезжавших в Париж, очень быстро росло. И до этого было много желающих посмотреть культурную столицу Европы, где закончился поход русских воинов в Отечественную войну и о которой с удовольствием вспоминали ветераны, но сделать это было чрезвычайно трудно. Развитие транспорта – железных дорог и появление пароходов – предоставило такую возможность.

В середине XIX века протоиерей Иосиф Васильев направил предложение о строительстве православного храма в Париже в Святейший Синод и Российскую Иностранную коллегию, но они не поддержали его, считая, что Россию «опять обвинят» в «пропаганде славизма на берегах Сены».

В 1848 году во Франции наступила «смута» – грянула революция, а в 1854 году французские войска высадились в Крыму, поддержав Турцию. Севастополь пал. Война закончилась в 1856 году Парижским миром.

И только тогда сам император Александр II дал разрешение на возведение храма, но исключительно на пожертвования православных.

Проект выполнил архитектор из Северной столицы Роман Кузьмин, консультировал его известный архитектор Иван Шторм, один из авторов Владимирского собора в Киеве. Он стал автором внутреннего оформления храма. Автор считал, что необходимо «дать такой характер своему произведению, чтобы каждый русский, живущий в Париже, взирая на этот храм Божий, с умилением вспоминал о своем любезном отечестве… и чтобы в стиле его не было резкого противоречия с окружающими зданиями», и это ему удалось.

Освятили храм 12 сентября 1861 года, в день праздника перенесения мощей баговерного князя Александра Невского.

Пятиглавый храм возведен в московско-византийском стиле и отделан тесаным белым камнем. Центральную сорокавосьмиметровую башню окружают четыре меньшие башни, увенчанные золочеными главками.

Две башенки, выходящие на фасад, украшены курантами и служат колокольнями. Храм в плане имеет форму греческого креста (28 метров в длину и ширину)