В прихожей заскрипел паркет, и в кухню вошел Костик. Подойдя к окну, он спросил:

– Ну как тебе?

– Интересно.

– Сейчас Вовка придёт, встал уже почти.

– А он разве дома?

– Дрыхнет.

В глубине квартиры послышалось пение: «Мы диггеры, и мы не альпинисты, тем вверх и вверх, нам вниз и вниз». Дверной проём заслонила фигура Владимира. Длинные волосы, собранные сзади, открывали высокий лоб в оспинах, а на щеке виднелась большая родинка. Из одежды на главном диггере был только низ от красно-оранжевого комбинезона со свисающими до колен подтяжками. Протянув мне огромную ручищу с рельефными мускулами, он весело посмотрел на меня и, улыбаясь, сказал какую-то прибаутку, что-то вроде:

– Подземелья и вода помогают нам всегда!

Голос у него был сипловатый, но очень мощный.

– Спортом занимаешься? – спросил он и с такой силой стиснул мою руку своей широченной ладонью, что у меня захрустели пальцы. – Гирю сколько раз жмёшь?

Гирями я не занимался и уже собирался признаться в этом, но Владимир, не дожидаясь моего ответа, продолжал:

– В шестнадцать лет я поднял люк, на котором стоял постовой! Просто открыл изнутри крышку и положил рядом с колодцем, прямо вместе с постовым, представляешь? Сейчас лом могу согнуть. Балакин, дай сюда лом!

Костя прошмыгнул в прихожую и крикнул оттуда:

– Какой?!

– Двадцать восемь миллиметров! – довольно хохотнул Владимир. – Живей, Балакин!

Погремев в прихожей, Костя принес лом и протянул Владимиру. Тот посмотрел на него и, даже не взяв его в руки, сказал расстроенным голосом:

– Что ты принёс? Это не тот! Этот новозеландский! Чем мы работать будем?

– Так там…

– Всё самому делать… эх, молодёжь.

Владимир ушёл искать нужный лом, а Костя, поставив возле холодильника новозеландский, пошёл помогать. Я рассматривал лом: ничего новозеландского в нём не было, самый обыкновенный, чуть рыжеватый от ржавчины, сплющенный с одной стороны и заострённый с другой.

Диггеры вернулись озабоченными.

– Пропал! – констатировал Владимир. – Был и пропал!

– Да у нас один этот и был всегда! – возразил Костя.

– Балакин… ты столько лет в диггерстве, а инвентаря не знаешь! На той неделе с другим ломом ходили, ты его нёс ещё! Нёс, да не донёс!

– Да я этот нёс, Вов!

– Отставить разговоры! Выговор тебе, Балакин!

Главный диггер, кажется, начинал злиться. Достав вилкой из кастрюльки сардельку, он обильно полил её кетчупом, а кастрюльку с грохотом швырнул в раковину. Я решил разрядить обстановку и, потрогав лом, спросил Владимира:

– А чем он такой особенный?

Тот быстро отвлёкся и, размахивая вилкой, как дирижёр палочкой, начал рассказывать:

– Уникальный инструмент, коллеги подарили. Лёгкий и прочный, на него железнодорожный вагон повесить можно – выдержит! Спецзаказ для нашего штаба. У него смещён центр тяжести, любую кирпичную стену разбивает, как отбойный молоток, только держать нужно уметь! Я тебе потом покажу! – Откусив кусок сардельки, Маклаков втягивал воздух, чтобы не обжечься. – Вообще, хороший инструмент в нашем деле – главное! Под землёй бывают ситуации совершенно неожиданные, и к каждой ситуации диггер должен быть готов. Иногда попадешь под внезапный сброс в системе, иногда под обвал в древних фортификационных подземельях кремлёвского и закремлёвского сектора. Вообще диггер – универсальный солдат! Подготовка должна быть как у спецназа. Мы ведь и есть подземный спецназ. Да, Балакин?

Костик стоял возле двери, и его рот постоянно уползал куда-то в сторону. Поймав мой взгляд, он подмигнул.

В дверь позвонили, и в прихожую вошли два парня. Не успели они разуться, как снова затрещал звонок. Вскоре народу собралось человек семь, не считая Владимира и Лины Игоревны. Маклаков осмотрел всех довольным взглядом и велел через пять минут быть готовыми к построению во дворе. Балакин раздал униформу и кирзовые сапоги. Перед тем как выйти в подъезд, я взглянул на себя в зеркало. На мне был красивый комбинезон с нагрудным карманом, куртка со светоотражающими полосками и надписью «диггер» и каска. Штанины, по примеру других ребят, я заправил в сапоги и, очень довольный своим внешним видом, выбежал во двор.