– Не выспалась, – констатировал он и полез забирать наши вещи с верхней полки.

Я была в бешенстве. Внутри я боролась с желанием хорошенько приложить его чем-нибудь тяжелым по голове, чтобы выбить оттуда желание пересекаться со мной в этой жизни когда-нибудь еще.

– Я спросила, что ты тут забыл? – сквозь зубы прошипела я, вырывая у него свой ноутбук.

– Приглядываю за тобой. Забыла что ли? Ты даже не представляешь себе, как ваш Викторович на отдыхе расслабляется. Решил, что твоя попка нуждается в охране.

– Я как-нибудь сама справлюсь. Спасибо, свободен!

Я хотела было отвернуться и пойти по проходу прочь из салона самолета, но Мирон схватил меня за руку и с все той же улыбкой, но холодным и властным тоном тихо произнес:

– Не хами, Высоцкая. А то помимо охраны мне придется еще и воспитанием твоим заняться.

– Отвали, воспитатель! – злобно ответила я и попыталась вырвать руку.

Но он не отпускал. Просто смотрел на меня и наслаждался своей же собственной наглостью, силой и властью надо мной. Не менее нагло я уставилась на него в ответ. И так мы стояли полминуты, пока он, наконец, не отпустил меня.

Я понимала, что палку немного перегнула, но ничего поделать с собой не могла. Сам виноват: нечего лезть ко мне с упрямством, достойным осла.

Пока я шла по коридорам аэропорта, я мысленно ненавидела Мирона за то, что он заставил меня сорваться. Так же мысленно пообещала самой себе впредь держать себя в руках, ибо высшего образования не нужно было, чтобы понять, что всю поездку он будет с нами и встречи с ним неизбежны. По счастью, с момента стычки в самолете, он мне на глаза больше не попадался. Я спокойно догнала коллег и индусов, прошла с ними таможню, получила багаж и погрузилась в автобус без его навязчивой компании. Но не переставала постоянно озираться и оглядываться, на что Пузан мне с усмешкой выдал:

– Не переживайте, Виктория! Мироша всегда самостоятельно передвигается. Возьмет машину в прокате и сам приедет в отель.

– Ага! Ну, тогда все в порядке! – я постаралась играть в «спокойствие» максимально артистично.

Но всю дорогу не переставала мысленно сокрушаться. Ни красоты города, залитые ярким солнечным светом, ни веселая болтовня коллег не могли меня отвлечь от этого занятия. И даже шикарный интерьер отеля, в котором мне предстояло прожить ближайшие три дня, не смог выбить меня из состояния какого-то дурацкого оцепенения. А понимание того, что сам отель находится, чуть ли не в центре города, а вовсе не на пляже, как я рассчитывала, добило меня, как мне показалось, окончательно. Но мне это только показалось. Контрольным выстрелом была фраза Пузана, радостно протягивающего мне ключи от моего номера:

– Я не консерватор, дорогая, я мужчина вполне свободных и современных взглядов. И ничего страшного в том, что вы с Мирошей будете жить в одном номере до того, как я получу приглашение на ваше бракосочетание, я не вижу. Держите. Вот ваш ключ, Виктория.

Все! Финиш! Гитлер капут! Хари-Кришна, мать его так! Как же захотелось все это прокричать вслух!

«Улыбаемся и машем…» Ладно, хотите войну – вы ее получите! Вывести меня из себя никому не удастся за эти три дня. Я буду не я, если позволю себе сорваться. Плевать мне на все и всех. У меня есть работа: моя группа готовит доклад завтра к обеду. Все остальное меня не касается. Я буду улыбаться и… махать!

Я поднялась в свой (наш) номер на втором этаже, плюхнулась в кресло, ожидая пока привезут мой багаж, и стала оглядываться по сторонам. Кровать была одна. Огромная, но единственная. Ни диванчиков, ни кушеточек – только удобные мягкие кресла. Ладно, проглотила.