Он приказал своей жене пошить ему новый мундир (по собственным лекалам и эскизам) младшего чина артиллерии императорской армии, а сам занялся поиском и приобретением валюты: «Сам знаешь, в Австрии доллары нужны». Также его очень интересовали предметы, сувениры и вещи, которые можно было бы выгодно «толкнуть» там, а на вырученные деньги накупить импортной и очень дефицитной в СССР видео и музыкальной аппаратуры, с тем чтобы потом «толкнуть» здесь и получить неплохой навар. Сейчас мне не очень понятно, как всё это он хотел осуществить технически (таможня, всевозможные проверки, очень неясные перспективы получения заграничных паспортов для военнослужащих, желающих выехать в «капстрану» и т.д), но тогда в начинающемся разгуле демократии 90-х, казалось всё очень возможным и вполне осуществимым.

Он знал о существовании моей коллекции и у него, в процессе подготовки к загранпоездке зародилась новая, блестящая идея. «Дай мне два альбома марок, а я привезу тебе из Австрии новый видеомагнитофон», – предложил Протас за чашкой кофе в перерыве между занятиями. До того времени, когда полки московских магазинов стали до отказа заполнены самой разной видеоаппаратурой было ещё три или четыре года и видеомагнитофон, как и хороший «бумбокс» был в большой цене. К тому же это была эпоха расцвета и успеха всякого рода полуподпольных «видеосалонов», где гнали второразрядные боевики, эротику, ужастики и прочее, в весьма посредственном качестве.

Я сказал, что это не очень хорошая идея, во-первых потому, что коллекция находится не в Москве, а в Хмельницком и, соответственно, для этого мне придётся напрягать маму, чтобы она занялась пересылкой этих альбомов-кляссеров (об альбомах Lollini речь, разумеется, не шла). А во-вторых какие два альбома из десятка сможет выбрать мама, если она не очень-то и разбирается в филателии?

– Ну и не нужно загружать маму, – спокойно пережёвывая пончик, проговорил Изюмов, – возьми, сам смотайся в эти выходные. В пятницу вечером уедешь, в субботу ты там, в воскресенье оттуда, в понедельник уже здесь. На понедельник отпросишься «по семейным обстоятельствам». В крайнем случае, я тебя «прикрою».

В принципе, так можно было сделать, билеты стоили недорого и поездов, отправляющихся в западном направлении с Киевского вокзала было превеликое множество. А для человека, которому не исполнилось ещё и тридцати, такая поездка была бы лишь в удовольствие. Ну и лишний раз повидать маму было бы очень здорово. Но я уже не только чувствовал, но и чётко осознавал всю бесперспективность этой авантюры. Ни один видеомагнитофон не стоил того, чтобы ворошить папину коллекцию, выдёргивать из неё два альбома с марками, в которых мне ещё только предстояло как следует разобраться, да ещё всё это наспех…

И потом… Я пытался объяснить Протасу, что каждая марка, каждый блок или сувенирный лист имеет свою каталожную цену, определённый индекс редкости. На одном листе кляссера могут располагаться десяток ярких и красивых марок цена которых будет равна цене пачки сигарет или бутылки водки и одна «скромная» марка, которая будет стоить дороже всего альбома, поскольку так устроен весь филателистический мир. Но Протас, казалось, либо не слышал моих объяснений, а скорее не слушал, и продолжал талдычить своё. Сам он, разумеется и понятия не имел о предмете разговора. Он стал мне напоминать мужика из анекдота, который забегает в книжный магазин и спрашивает у продавца, есть ли в магазине книги.

« – Да, конечно, мы только книгами и торгуем, – отвечает продавец.

– Тогда заверните мне, пожалуйста, две штуки».