Кусочек берега был узким и неприютным. Сесть было некуда, за спиной росла крапива, впереди раскинулся «кишащий карасями» пруд, а под ногами лежали комья засохшего чернозёма.

Молодой человек нетерпеливо и с вожделением разматывал удочки. Их у него было две. Третью он, как истый джентльмен, припас для дамы, чтобы не ныла и не скулила, а занялась бы делом и не мешала ему таскать карасей, которых здесь немерено.

Молодой человек немножко подумал, с чего бы ему начать. А после раскрыл банку, достал из земли симпатичного, по его мнению, аппетитного червя, насадил его на крючок и забросил одну удочку в воду. То же самое он проделал и со второй. После чего молодой человек несколько успокоился и, глядя на хорошо и бодро стоящие поплавки, благородно, как ему казалось, предложил:

– Ну, бери червя, удочку, насаживай и забрасывай.

– Да ты что, – возмутилась девушка, – чтобы я взяла это в руки! Да я не умею и не хочу. Я лучше просто так здесь посижу. Только вот на чём?

Но тут поплавок дёрнулся, и молодому человеку стало не до глупых капризов. Он схватил удочку в руки. Поплавок ещё раз подпрыгнул, нырнул в воду и пошёл в сторону. Молодой человек выбрал момент и вытащил хороших размеров серебристого, сверкающего на солнце карася.

– Ну вот, – удовлетворённо сказал он и снял добычу с крючка, – давай садок.

Девушка, осторожно ступая по чернозёмным комьям, наклонилась, подняла с земли садок и подала его молодому человеку.

– О-о-ой! – тут же запричитала она. – Как рыбку-то жалко! Ей же больно! Давай отпустим!

Молодой человек посмотрел на неё, как на помешанную, взял садок, положил в него карася, пристроил садок на торчащий у берега, заботливо установленный другими рыбаками, толстый прут и принялся было насаживать червяка на крючок, как подпрыгнул поплавок другой удочки.

– Держи, – быстро сунул он первую удочку в руку девушке, положил червя обратно в банку и вытащил другую рыбу.

– Вот это да, – восхищённо сказал он, – сейчас мы с тобой натаскаем!

– Бедная рыбка! – застонала девушка. – Зачем она тебе? Давай, как по телевизору показывают, отпустим.

– Так! – терпение молодого человека стало подходить если уже не к концу, то где-то к двум третям пути. – Или ты замолчишь, или распугаешь всю рыбу. Стой тут и не мешай, – сказал он резким тоном, забрал у неё удочку и занялся рыбалкой, то есть отвернулся и уставился на поплавки.

Девушке очень захотелось обидеться и уйти немедленно, снять колечки и серёжки, бросить их здесь, возле удочек этого хама и болвана, выйти на дорогу, поймать попутку и уехать в светлую даль, домой, в город, к маме и сестрёнке.

Но она была достаточно дальновидна и легко представила себя, одиноко продирающуюся сквозь крапиву, одиноко стоящую возле пруда на пустом просёлке, где в лучшем случае проедет какой-нибудь трактор с косилкой или молотилкой, или что там ещё к нему цепляют, и бредущую три километра в сторону шоссе на каблуках, и ловящую какую-никакую машину, и уговаривающую невесть какого шофёра довезти её до города, где она тут же с ним расплатится, потому что дома деньги у неё есть. Она чувствовала, что вряд ли молодой человек бросит ради неё свои удочки и побежит вдогонку через крапиву. Это было маловероятно, поскольку характер он имел жёсткий и прямолинейный, на слёзы и капризы, она это уже знала по опыту, не реагировал.

Тем временем, пока она упоённо предавалась своим невесёлым мыслям, молодой человек извлёк из пруда ещё пару карасей, настроил и забросил в воду третью удочку и пришёл опять в хорошее расположение духа.

– Ну, чего ты надулась? – сказал он примирительно. – Иди сюда, возьми удочку.