Если я уйду, то у Серого почти нет шансов спастись. Если я сделаю еще шаг, то не факт, что девочка останется жива.

В голове успевает промелькнуть мысль о том, что я уже был по ту сторону. Если Серый говорил о радиации, которая вырывается из разрыва, то побывав по на изнанке я должен быть уже облучен – мама не горюй! А значит, есть маленькая надежда на то, что я ничего не теряю. Задержать бы тут все эти души, чтобы они отправились прямиком в ад.

Делаю несколько шагов навстречу теням. Чтобы наверняка. Задерживаю дыхание. В последний момент, когда псы уже должны накинуться на меня, из моего крестика вдруг вырывается душа отца и врезаясь в адских гончих прямо в воздухе, превращается вместе с ними в один большой ком густого черного дыма, который едва видно в темноте. Следом вспыхивает разрыв, который я открыл и яркое свечение затягивает в себя души, мчавшиеся на меня.

Я успеваю закрыть глаза рукой, чтобы не ослепнуть в очередной раз, а когда открываю – двор пуст. Все вокруг этого разрыва – мертво. Теперь и здесь деревья почти мгновенно чернеют, а ветви начинают падать на обнажившуюся землю. Радиации подверглось все вокруг.

Я поднимаю свои руки. Дрожат. То ли от холода, то ли от нервов. Но кожа вся на месте. Это радует.

Дотрагиваюсь ладонями до лица. Щупаю. Детская кожа, усики, уши – все на месте. Поворачиваю голову на асфальтированную площадку. Сфера, которая защищает девочку, начинает мерцать. Вокруг, тут и там, еще стоят души аристократов. Но эти настроены… по крайней мере, нейтрально. Не бегут на меня и не жаждут за что-то непременно отомстить.

– Как ты? – я подошел к девочке, сидящей на камнях и поджавшей колени к своей груди.

Она медленно подняла на меня испуганные глаза, все еще хлюпая носом.

– Нам надо уходить, – сказал я и протянул руку.

В этот самый момент сфера перестала мерцать и окончательно исчезла. Где-то недалеко открылся еще один разрыв.

– Прямо сейчас. Иначе они вернуться, – настаивал я спокойным голосом.

Наконец девочка протянула руку, я схватил ее, и мы побежали.

Специальный ритм, который мы с пацанами давным-давно придумали, заставил либо Серого, либо Жендоса почти бесшумно подойти к двери с другой стороны и заглянуть в глазок.

– Это я, открывайте, – выдохнул я.

Замок несколько раз щелкнул и дверь отворилась.

– Быть не может?! – удивился Жендос, когда мы вошли внутрь.

– Поставьте чайник, она вся дрожит, – погнал я своих друзей на кухню, а сам тут же принес из своей комнаты шерстяное одеяло и закутал в него девочку.

– Как ты выжил? – Серый стоял в прохожей и мотал головой. Он все еще тяжело дышал.

– Я думал, ты мне скажешь, – ответил я и скинул с себя шмотки.

– Ей нужно в ванную, – в коридор вернулся Жендос с чашкой черного чифиря. Видно, даром время не терял. И чаек успел попить.

– Ты прав.

Я тут же открыл дверь в ванную комнату, вышвырнул из ванны все тазики и включил горячую воду. Пар начал подниматься к покрашенному в зеленый потолку. Еще кусок засохшей краски откололся и упал на пол.

Я добавил шампуня «Wash& Go» под струю воды и пена стала появляться на глазах.

– Залезай в ванну. Как согреешься обернись вот в это полотенце и выходи. Я тебе расстелю.

Девочка ничего не ответила. Но я сдержал обещание и уже через несколько минут сидел на кухне и отвечал на вопросы пацанов.

– Это точно была Ауранда? – спросил Серый.

Я достал из заднего кармана брюк смятый листок и развернул его.

– Точно она, – задумчиво произнес мой друг и уничтожил улики применения магии над газовой плитой.

– А его точно должна была поразить эта…радиация? – спросил Жендос.

– Не знаю. Может учитель просто пытался запугать нас? – ответил Серый. – Он говорил, что от такого уровня радиации даже кожа слазит. А на тебе ни следа.