– Ничего не понимаю… – я снял с головы шапку, прошел на кухню и уселся на табуретку, все еще хорошо видя тех, кто был в коридоре.

– Может тебе показалось… – начала Лиза, но не успела договорить. В дверь постучались.

Я в надежде вытянул шею.

– Договорились же через десять минут, – подъездное эхо разносило голос Глобуса. – Прошло уже двадцать. Мы так и до комендантского часа не успеем…

Лиза бросила на меня вопрошающий взгляд.

– Все нормально, – махнул я рукой. – Идите.

Как только дверь захлопнулась, Серый с Жендосом сняли обувь и прошли ко мне на кухню.

– Ты уверен, что это была она? – спросил я у своего друга.

– Стопудово, Костян, – покивал он и поморщился при виде пробегающего таракана. – Мы даже поздоровались.

– И ты у нее ничего не спросил?

Он отрицательно покачал головой и добавил:

– Я ж не думал, что она не приходила домой…

– Она пьяная была?

Серый пожал плечами.

На кухне повисла тишина. Лишь ветер задувал через открытую форточку.

– А что, если попросить ту цыганку отыскать твою маму? – спросил Жендос и залез пальцем в пиалу с вареньем. Облизал его.

– Она и сестру не хотела искать, – с досадой в голосе произнес я. – А про мать…про мать сказала, что та сама меня найдет.

Снова молчание.

– Ничего не понимаю, – первым заговорил я. – Почему она скрывается? Почему не дает о себе знать? Что делала возле дома, если даже не зашла, чтобы написать мне хотя бы чертову записку?!

Я ударил по столу от собственного бессилия. Нервы были уже на пределе.

Всю прошлую жизнь я обижался мать как раз за то, что ей было плевать на собственного сына. За то, что она любила меня только тогда, когда ей было удобно. И всегда я списывал это на алкоголь. На ее зависимость от него. А что сейчас? Что двигает ей, когда даже теперь она так поступает?

Может быть я зря нагнетаю? Может она просто сбежала с отчимом. Но почему тогда ничего не сказала? Может все-таки стоит найти дядю Лешу и спросить что ему известно?

Зазвеневший будильник вырвал меня из мыслей.

– Девять! – встрепенулся я. – Похоже вы сегодня ночуете у меня. Серый, закрой ставни в моей комнате, я на балкон. Жендос, все остальное.

Я заторопился на балкон, все еще погруженный в мысли о матери. Прошел через комнату, запинаясь о разбросанные на полу настольные игры, пустые банки из-под «Пепси-колы», теннисные мячи, «йо-йо» и другие вещи, с помощью которых курьеры коротали время до следующих заказов. Подошел к балкону.

Прежде чем закрыть дверь, которая была настежь открыта весь день, чтобы постоянно проветривать помещение от табачного дыма, я закрыл глаза и глубоко вдохнул свежего воздуха. Следующие три часа сидеть в духоте.

Вдруг послышался пронзительный детский плачь. Он доносился до меня сквозь ночную тишину и десяток звуков опускающихся ставней соседей. Я открыл глаза и посмотрел сквозь тонкие ветви березы, растущей прямо под балконом на запорошенную снегом площадку. Несколько разрывов уже мерцали во дворе, а тени медленно выползали из них наружу.

– Ты чего? – Серый положил руку на мое плечо, чем заставил меня вздрогнуть.

– Слышишь это? – я приложил палец к губам.

Друг со шрамом над бровью, почесал щеку и прислушался.

– Эээ…кажется, еще один ребенок не успел домой к началу комендантского часа, – с сочувствием произнес он.

В этот самый момент что-то сильно громыхнуло, а посреди площадки образовалась небольшая голубая светящаяся сфера. Внутри нее и находился ребенок. Теперь его было видно.

– Похоже, это девочка… – я сжал зубы. – Сфера вокруг нее. Что это?

– Похоже на щит. Правда… Сейчас такой щит уже никто не использует. Он не позволяет сблизиться с противником. Думаю, ее родители где-то недалеко и помогают ей таким образом. Вряд ли она сама смогла создать его.