Н. Липина
Летчику
Самолет уходит в небеса,
Против ветра разрезая вечность.
След оставит – видна полоса
Белая, как будто подвенечное
Кружево на платье у невест.
А я буду ждать тебя, как прежде.
У тебя на шее Божий крест,
У меня в душе любовь с надеждой.
Я, оставшись на земле, стою,
Помолюсь спасительным иконам.
Я тебя безудержно люблю.
Прилетай скорей к родному дому.
Знаю: руки сильные твои
Держат тот штурвал, и ты уверен,
Что полоски взлетные огни
Тебя встретят, распахнувши двери.
Верю – долетишь, ты сможешь все.
И давно на 《ты》 вот с этой птицей.
Пусть стальное у нее нутро,
Ничего в полете не случится!
Так пусть будет легким Ваш полет —
Твой и самолета – стальной птицы.
Небо вас опять к себе зовет,
Чтоб игрою с облаками насладиться.
Ты летай, но возвращайся вновь.
Взлетные огни манЯт надеждой.
Наша поднебесная любовь
Заставляет ждать тебя, как прежде.
Н. Липина.
Левитан вещал…
Ночь прошла, и чуть брезжил рассвет.
Все еще не успели проснуться.
И не знали, что мира уж нет,
На войну что уйдут – не вернутся.
Левитан, содрогаясь, вещал
О немецко-фашистской напасти.
Мир тогда всех масштабов не знал
И не ведал еще о несчастье.
А потом были страшные дни,
Были ночи на вздохе последнем.
Не смолкая гремели бои.
Приближались к великой победе.
Как же выстоял тот Сталинград!
И Мамаев Курган – честь героям!
Сколько тысяч легло там солдат!
Каждый памяти вечной достоин!
Сколько выдержал тот Ленинград!
А в блокаду – сухарик за счастье!
И в ушах Левитана набат
О немецко-фашистской напасти.
Все боролись, стояли стеной
Семьи: женщины, дети, солдаты.
Каждый в памяти будто живой
Приближает заветную дату.
Нелегко та победа далась!
Долгих года четыре сражались.
Сеть фашизма сдалась, порвалась.
Мы из пепла войны возрождались.
А народ все надеялся, знал:
Победим мы фашистов напасти.
О Победе вещал Левитан!
Мир не ведал масштабов всех счастья!
Н. Липина
Мы живём…
Мы живём, почти не замечая,
По привычке суетясь во всём.
Бегая – от края и до края,
Незаметно будто бы живём.
А потом, с оглядкой на седины,
Как бы между прочим говорим,
Что прожита жизни середина:
Ещё любим и ещё горим.
Распыляем время вхолостую,
Мы не ценим жизненный урок,
И живём как будто бы впустую,
Жизни дар даётся нам не впрок.
И в минуты трудные бывает
Поднимаем к небу мы глаза:
«Ну за что же, Господи?!» – вздыхаем.
Взгляд затмит солёная слеза.
А ответы все просты и ясны: —
Нужно жизнь любить за каждый миг,
И не тратить время понапрасну —
Нам судьба не пишет черновик.
И тогда, открывши сердце миру,
Посмотрев вокруг, увидишь свет.
А вселенная, подобно ювелиру,
Изготовит в дар на много лет
Счастье и любовь, и веру в чудо,
Исполнение мечты и доброту.
Ты почувствуешь: как будто ниоткуда,
Как от солнца ощущаешь теплоту.
Н. Липина
Я помню
(Танкистам, освобождавшим Белоруссию)
Я помню голос жёсткий, как набат,
И разом опустевшие квартиры,
Я помню, как мы шли в военкомат,
И первые приказы командира.
Гордились мы, что верила страна,
И в нас, кому едва за восемнадцать,
Мы знали как закончится война,
Да кто из нас мог в этом сомневаться.
Я помню первых дней кромешный ад,
Слова солдат, написанные кровью,
Я помню самый первый медсанбат.
И медсестру в слезах у изголовья.
Не плачь сестра, ведь слёзы не нужны
Тем, кто в бинтах, ожогами отмечен,
Увидим мы с тобой конец войны,
Не плачь сестра, слезами ран не лечат.
Я помню зимний витебский прорыв,
И танк, подбитый в утренней атаке,
И старшину, который кровь не смыв,
Руками рвёт израненные траки.
Нам всем война не мать и не жена,
Но был тот старшина из Молодечно,
Он так хотел, чтоб кончилась она,
Не могут войны длиться бесконечно.
Я помню, как пришел на землю май,
Смывая все страдания и беды,