Изначально предполагалось, что целью будут готовящиеся к удару по территории Израиля пусковые установки иранских баллистических ракет с ядерными боевыми блоками. Поскольку речь шла о ядерном нападении, то для экономии времени действия должны были предприниматься автоматически по определенному алгоритму сразу после получения кода «Голиаф». Позднее функционал кода расширили, применив его в тестовом режиме против ключевых фигур Ирана, представлявших угрозу для Израиля. Похоже, теперь как раз такой случай.

Генерал вывел на экран планшета карту Ирана с целью «Голиафа». Пустыня Деште-Кевир. Цель тройная, мобильная. Двигается с юга на север в глубь пустыни. Судя по выбору средств: две пары F35, оснащенные крылатыми ракетами AGM-158 JASSM-ER5 с кассетной головной частью, – скорее всего, речь идет о механизированных колоннах. Время до поражения три с половиной часа.

Вопросов по цели много. Почему американцы воспользовались экстренным кодом, когда можно было просто позвонить? Время ведь позволяло. Что за цель? Почему три колонны? Американцы что, не знают, какая из них приоритетная? Если время ограничено, почему выбран авиаудар, а не ракетный? Почему, в конце концов, они сами не послали ударный беспилотник без опознавательных знаков с одной из своих баз? И почему американцы не дают информации по цели и не делятся спутником.

На экране планшета замигало уведомление из штаба ВВС. Генерал открыл файл с десятком фотографий с израильского спутника. Три колонны по шесть бронемашин двигались с юга в глубь пустыни. Судя по направлению движения, шли они в один квадрат километров 50 на 50, расположенный среди зоны дюн к востоку от солончаков. В этом квадрате ничего, кроме песка, нет. Колоннам до цели чуть больше трех с половиной часов. Значит, ракеты долетят до них, когда они войдут в квадрат.

Было очень похоже, что американцы опять ведут какую-то свою мутную игру, стараясь руками ЦАХАЛ сделать грязную работу, чтобы отвести от себя подозрение. Или…

Словно в ответ на это «или», мелко завибрировал спутниковый телефон. Генерал взглянул на дисплей и понимающе хмыкнул.

– Это Президент, – раздался в наушнике знакомый голос с тяжелым американским акцентом.

– Я уже понял, – начальник штаба сделал знак водителю, чтобы тот сбавил скорость. Сколько займет разговор с Высшим, он не знал, а до Министерства обороны оставался всего квартал. – Это вы запустили «Голиафа»?

– Мы.

– Могли бы предупредить.

– Не было времени. Вы как куратор Коллегии по Израилю должны проследить, чтобы обозначенные «Голиафом» цели были уничтожены.

– Прослежу, – коротко ответил генерал. – Что за цели?

– Описание целей вне вашего уровня доступа. Высший приоритет. Используйте все возможности на всех уровнях. Если возникнут подозрения, мы вас прикроем. Художник уже вылетел в Тель-Авив. Вечером у него встреча с премьером. Если по операции возникнут вопросы, которые не сможете решить вы, он их все снимет.

– Понятно.

– Это все, – коротко бросил Президент и отключился.

Хмурясь, генерал убрал спутниковый телефон и надолго задумался.

В последние несколько лет Коллегия слишком много внимания уделяла пустыне Деште-Кевир. За ней наблюдали израильские спутники и резидентура в Иране. Что там было такого интересного, куратор не знал. Высшие вообще были очень скрытными. Их мотивы порой казались непонятными, а действия выглядели лишенными логики. Но по результатам работы всегда оказывалось, что они преследовали вполне конкретную цель, ведущую к выполнению великой миссии. Поэтому кураторы научились принимать их поручения на веру, полностью доверяя верхушке Коллегии.